Игорь Срибный - Чудесный день в аду

Славентий выудил из-под той же лавки запотевшую трехлитровую бутыль с квасом. Откупорил бутылку и на два пальца разлил в стаканы водку.

– Ну что, братишки! – сказал Седой, подняв стакан. – Закончился еще один разведвыход, который на сей раз принес нам непоправимую беду… Мы потеряли нашего боевого товарища, нашего снайпера – старшину Суслова Андрея Вениаминовича. Ему в августе исполнилось бы двадцать шесть лет. Но теперь уже не исполнится – он погиб молодым, оставив сиротой пятилетнего сына. Славентий, поставь ему стакан – полный, и положи хлеба краюху. Помянем, братишки, Андрюху. Пусть примет Господь душу воина Христова и дарует ей царствие небесное. Ну, и раз так получилось, что у нас первый тост поминальный, помянем всех русских воинов, павших на защите Отечества.

Разведчики молча выпили и дружно захрустели огурцами и редиской. Славентий тут же разлил водку по стаканам, зная закон.

– А Костя? – вдруг спросил Кум. – За Костю не выпили?

– А ты видел его тело? Или хотя бы могилу? – нахмурил брови Седой.

– Но мы же нашли… – начал было Кум, но Седой жестко прервал его:

– То, что мы нашли, лишь косвенно подтверждает факт гибели старшины Подольского. Кос-вен-но… Но пока я не увижу его тело, для меня он будет оставаться в живых! И то, что мы помянули его на месте предполагаемой гибели… Что ж… Приму на себя этот грех.

В десантном отсеке повисла напряженная тишина.

– Ладно! Проехали. Я не навязываю никому свою волю, каждый может считать, как хочет. Но для меня Костя жив… Что-то зажались мы. А ведь между первой и второй пуля не должна пролететь, – сказал Седой, разряжая обстановку и поднимая стакан. – Предлагаю этот тост поднять за нашего нового товарища, который уже дважды прошел по тернистому пути разведчика, проявив недюжинную смелость и качества, достойные русского офицера. Ни разу не включил при этом заднюю, не праздновал труса, не скулил, бился наравне со всеми. Думаю, на этом наше общение не закончится. Мы всегда рады видеть у себя в гостях капитана ВВС Мухина Виталия Ивановича!

Стукнувшись пластиковыми боками стаканов, Седой обнял летуна и сказал:

– За тебя, братишка! Храни тебя бог! – и лихо опрокинул стакан.

– Спасибо, братишки… – каким-то сдавленным голосом сказал Мухин и вдруг, отвернувшись, провел рукавом по краю глаза. – Соринка попала…

Разведчики грохнули хохотом, вызвав удивленные взгляды проходящих мимо брони технарей, кативших тяжеленные тележки с вертолетными аккумуляторами.

Только теперь налегли на закуску, с неимоверной скоростью поглощая запасы, приготовленные Серым и Славентием для торжественной встречи.

– Тихо, тихо, пацаны! Во дают! – одернул Седой. – Я понимаю, что голод – не тетка, но у нас еще на один тост водочки осталось, а вы уже, считай, покончили с закуской, превратив это святое слово в грубонародную жратву! Дайте же возможность капитану Мухину сказать то, что он обо всем случившемся с ним и с нами в этом выходе думает.

– Я думаю… – сказал Мухин, высоко подняв стакан. – Я теперь много думаю… Мне довелось узнать и полюбить разведчиков – трудяг войны. Я никогда не думал, что человек в состоянии выдержать то, что приходится ежедневно, ежечасно выдерживать вам, мои новые друзья и братья. Если бы месяц назад мне рассказали историю, подобную нашим похождениям, я бы просто не поверил. Но я прошел через все это сам, вместе с вами и благодаря вам. И я выжил! А вам приходится выживать постоянно… И я хочу выпить за то, чтобы бог хранил вас в вашем неимоверно тяжелом труде. Чтобы не было больше потерь. Чтобы… Короче, простите меня, я что-то расчувствовался, – и капитан, уже не скрываясь, утер слезу с угла глаза. – За вас, мои братья!

Он выпил медленно, цедя сквозь зубы обжигающую влагу. И сел, опустив голову.

– Не переживай, капитан! – хлопнул его по плечу Седой. – Еще свидимся не раз!

– Дай-то бог, – тихо сказал Мухин. – Мне будет не хватать вас. А теперь разрешите откланяться! Мне еще докладываться у себя. Объясняться, так сказать. Терзают меня смутные подозрения, что некоторые начальники ВВС будут усиленно обвинять меня в том, что я бросил на произвол судьбы – фактически, отдал в руки бандитов – сверхсекретное оборудование лишь потому, что страстно желал спасти свою никчемную без этого оборудования жизнь…

– А ты не желал? – спросил Седой, вызвав новый взрыв хохота.

– Конечно, желал, – улыбнулся Мухин. – Еще как желал! Но не из трусости же я закопал оборудование, а потому что…