Александр Белов - Похищение Европы

Белов не мог отказать старому другу и вылетел в столицу. Лайза осталась ждать в Красносибирске.

Шмидт встретил Белова в «Домодедово» и привез в свою московскую квартиру. В комнатах пахло лекарством. Вежливый врач в белом халате открыл дверь и на немой вопрос Шмидта ответил:

— Она спит. Не надо ее беспокоить.

Шмидт поведал Белову следующую историю. Сам он приезжал сюда по делам и был немало удивлен, обнаружив в квартире Ольгу.

— Понимаешь, она никого не предупредила. Просто взяла и приехала. То ли ностальгия замучила, то ли это следствие очередного запоя… Не знаю. Я застал ее лежащей на кровати. Рядом стояло множество бутылок. Из-под водки — она изменила своему любимому бурбону.

Белов молча кивнул, и Шмидт продолжил:

— В раковине на кухне валялась груда немытых тарелок, а вонь стояла такая, будто где-то под плинтусом сдохла крыса. Я быстро, как мог, навел порядок и вызвал врача. После этого сразу позвонил тебе. Надо что-то делать, Саша…

Они сидели на кухне — двое мужчин, некогда любивших одну и ту же женщину. В холодильнике стояло несколько полных бутылок, но сейчас Белов не мог смотреть на них без отвращения. Он встал и вылил водку в унитаз.

— Ну что же… — сказал Белов после недолгого раздумья. — Видимо, настало время платить по старым долгам. Я мог бы увезти ее к Ватсону, но… Мне кажется, Лайзе это будет неприятно. Она, конечно, ничего не скажет, но все же… Да и Ватсону теперь не до того. Какая самая лучшая наркологическая клиника в Москве?

— Судя по рекламе, клиника доктора Наршака, — ответил Шмидт. — Точно судить не могу, ты же знаешь, я тут не часто бываю…

— Значит, завтра туда и поедем, — подытожил Белов. — А пока расскажи мне про Ивана.

— Иван… С ним все в порядке. Вырос на четыре сантиметра и прибавил в весе. Здоровый, как черт! Но скрипку по-прежнему терзает. Скрипит на ней все свободное время.

— Молодец парень… — с гордостью сказал Белов, и в глазах его — или это Шмидту только показалось? — появились слезы. — Знаешь, я сильно по нему соскучился, но все никак не хватает времени, чтобы проведать. Наверное, через полгода…

— А что будет через полгода? — поинтересовался Шмидт.

Белов ответил неопределенно:

— Все. Или — ничего.

Шмидт покачал головой. «Все или ничего». Знакомый лозунг. Беловский. Внезапно послышались шум и ругань. Друзья вскочили и устремились в спальню. Увиденное неприятно поразило Белова. На широкой кровати, покрытой грязными скомканными простынями, лежала Ольга. Рядом была стопка чистого белья, но Шмидт, чтобы не будить Ольгу, не стал перестилать постель.

Ольга выглядела ужасно. Лицо опухло и почернело, глаза ввалились, некогда роскошные волосы свалялись и напоминали паклю. Она кричала и пыталась вырвать из вены капельницу; врач, как мог, удерживал ее руки.

— Сукин сын! — орала она. — Сукин сын, не смей меня лапать!

Врач покраснел от натуги; было странно наблюдать, как он с трудом справляется с хрупкой женщиной. Доктор просительно взглянул на мужчин:

— Помогите мне, пожалуйста! Сейчас я сделаю укол, и она уснет.

Белов и Шмидт подошли к Ольге. Саша со страхом и болью смотрел на это прежде прекрасное тело. Ольга выглядела как развалина — неумеренным потреблением алкоголя она довела себя до пределов саморазрушения, превратившись из молодой цветущей женщины в шестидесятилетнюю старуху.

Белов подумал, что Ольга не узнает его — настолько бессмысленными были ее глаза, — но бывшая супруга вдруг замерла. Она машинально потянула на себя одеяло, словно хотела под ним спрятаться. Из глаз полились слезы.

Саша и Шмидт сели на кровать рядом с Ольгой. Белов поглаживал ее по руке и успокаивал, как мог.

— Мальчики мои… — прошептала Ольга. — Мальчики…

Доктор тем временем набрал из ампулы двухкубовый шприц и впрыснул успокаивающее прямо в прозрачную трубку внутривенного катетера. Ольга судорожно дернулась и сделала непроизвольное движение, будто что-то глотала; затем тело ее обмякло, и зрачки закатились под веки. Дыхание стало ровным и спокойным; она уснула.

Белов и Шмидт, потрясенные этим грустным зрелищем, долго сидели на кровати. Потом Саша поднялся и отправился на кухню. Шмидт поплелся следом. Они закурили. Белов выпустил дым в потолок и долго смотрел на невесомые кружева сизого дыма.

— Знаешь, — сказал он после паузы, — в этом ведь есть и наша вина.

— Да, — согласился Шмидт. — Я бы сказал более определенно: это — целиком наша вина.