Андрей Московцев - Бухгалтер

— Поднимайся, петух и собирай свое ополчение, пока я не уехал.

Багровый от злости и унижения, мужчина вскочил, быстро убежал. Василий не торопясь вышел из зала ожидания, спустился на эскалаторе в подвальный этаж и направился к подземному переходу, выходящему на пути. «Сейчас начнется», — подумал он, чувствуя, как адреналин бежит по жилам. Необходима встряска и вокзальный шнырь подвернулся в самый раз. Сумку забросил на спину, натянул тугие перчатки, что бы не пачкать руки чужими соплями. Неторопливо прошел тоннель, повернул на лестницу, ведущую на первый путь. Вокруг — никого, ни спереди, ни сзади. Разочарованно поднялся до стеклянной двери, отделяющей тоннель от перрона, остановился. Снова никого! Он ожидал, что за ним кинется ватага вокзальной шушеры, чтоб наказать дерзкого, но нет, никто не мчится за спиной, размахивая руками и ногами. Разочарованно вздохнул, шагнул к двери и тут раздается торопливый топот. Оборачивается. Трое, в классических кожаных куртках и спортивных штанах. Глаза горят, руки уже вытянуты…

Одним движением плеча Василий швыряет сумку в рожу крайнему справа, бьет центрального каблуком в лоб. Тот с маху ляпается на бетон лестницы и больше не шевелится. Левый еще только замахивался, как мощный удар в глаз сшибает его в тоннель. Правый, наконец, избавился от сумки. В руке появляется нож. Василий громко и внятно произносит:

— Помогите, грабят. Отнимают сумку с ценными вещами.

Прыгает, перехватывает руку с ножом и ломает об колено, как палку. Нож выпадает, парень воет дурным голосом. Василий отряхнул сумку, идет на перрон. Сквозь стеклянные двери на него смотрит сержант транспортной милиции. В вырезе форменной куртки видна тельняшка.

— Ограбить хотели, — буднично сообщил Василий, проходя мимо, — не дался я.

— Ага, — согласился сержант, — хотели … Равнодушно посмотрел на лестницу, отвернулся.

Следующим утром Василий проснулся дома. Из кухни пробиваются запахи блинов, свежезаваренного чая и земляничного варенья. Бабушка осторожно постучала в дверь, сказала, что завтрак стынет…

Странное чувство охватило Василия, когда он вышел на улицу. Все знакомо с детства, ничего не изменилось, даже пахнет березовым дымом — кто-то топит печь березовыми поленьями, как и раньше. Показалось, что живет здесь много-много лет, никуда не уезжал и завтра снова пойдет гулять с мальчишками. Шел по улице старинного русского городка. Под ногами громко скрипит снег, сугробы изогнули спины, отгораживая пешеходов от дороги. Слабый ветер несет холод с замерзшей Волги, так что слезы невольно наворачиваются и приходится поминутно смахивать перчаткой. И дым от березовых поленьев, им пахнет все вокруг. Давно, когда в городке еще не было газа, жители всю зиму топили печки березой. Город буквально пропитывался березовым дымом и этот запах всегда напоминал Василию детство. Его улица окраинная, тихая. Здесь рано встают и рано ложатся спать. Время течет медленно, словно его кто-то тормозит. Вдруг охватило странное и тревожное чувство нереальности происходящего. Улица пуста. Кто работает, давно ушел, бездельники сидят по домам. На этом отрезке пространства и времени все остановилось. Окружающие дома, деревья, все вокруг полно жизни, но она замкнулась сама в себе. Словно застывший водоворот, начинается ниоткуда, заканчивается в никуда.

Василий шел медленно, словно преодолевая сопротивление застывшего времени, дошел до перекрестка, пересек … и будто что-то отпустило. Услышал обычный шум города, ощутил жизнь. Чей-то взгляд давил в спину, оглянулся. Кот, коричнево-серо-черный, полосатый и с такой разбойничьей рожей, что на ум невольно пришла мысль о его прошлой жизни. Явно не был паинькой. Наверно, умным и жестоким атаманом разбойников. Погулял, показал удаль и когда отлетела душа из отрубленной головы, всобачили ее, вернее, вкотячили, в этого желтоглазого с хвостом — мол, остынь, лиходей, побудь мелкотой кошачьей … Но натуру не спрячешь. Котище зевнул, выворачивая красную пасть, медленно пошел прочь.

«Да, привидится такое, — подумал Василий, — что значит, по голове много били … Или не много, это я бил? Вообще, надо отдохнуть и развеется, а то Бог знает что мерещиться будет». Прошел еще немного, свернул вправо, к реке и вышел к музею. Он располагался в старом доме очень богатого купца дореволюционной поры. Сразу бросался в глаза оригинальной красотой, особенно заметной на фоне бледных убожеств социалистической архитектуры. Захотелось войти. Поднялся на второй этаж по крутой широкой лестнице. Встретила музейная девица и предложила заплатить за посещение, потом повела вниз, к началу экспозиции.