Станислав Гагарин - Страшный суд

Гитлер вздохнул.

Он смотрел на Волгу, которая мерно уносила российские Воды в Хвалынское море. Лицо фюрера казалось бесстрастным, но я представлял себе, какие сложные и противоречивые чувства владели им, так внезапно и обвально возвысившимся вождем немецкого народа, в котором Гитлер горько и безоговорочно разочаровался.

Мне хотелось говорить и говорить с ним на эту и иные темы, хотелось понять, загадочное существо, уже принадлежащее истории, спросить у фюрера, почему немцы, безудержно и стаднополюбившие его в одночасье, теперь всем скопом стыдятся Гитлера, считают его исчадием ада, позором нации, чего не скажешь о тех же французах с их культом Наполеона — Великого Корсиканца.

Но Станиславу Гагарину было неловко толковать о подобных вещах с Гитлером. Писатель считал такой разговор бестактным, как если бы он расспрашивал мужика, от которого ушла жена, как, почему и каким способом он удовлетворял или не очень ее двадцать четвертое удовольствие.

Фюрер вдруг встрепенулся, отвел от Волги глаза и внимательно посмотрел на меня.

— Иосиф прибыл, — сказал он. — Сейчас идет сюда… А про немцев что говорить… Проявился их филистёрский национальный характер. Я хорошо знал эту немецкую черту, тщетно надеялся, что сумею одолеть ее… Не получилось. Не достало арийского духа в германском народе. Теперь надежда только на вас, русских. Не выдержите испытания вы — планета погибнет.

Адольф Гитлер отвернулся от воды и из-под руки смотрел как по косогору к ним спускается товарищ Сталин.

Он ждал Веру в номере гостиницы «Украина», где продолжал квартировать, когда корабли Черноморского флота блокировали южные ворота Великого Союза и в городе объявили чрезвычайное положение.

Оставалось полчаса до назначенного часа, когда позвонила дежурная и уточнила: ждет ли их жилец некое лицо кавказской национальности, а то сейчас в Севастополе с этим народом строго.

— Какое еще лицо? — раздраженно удивился Стас Гагарин — он ждет девушку, понимаешь, а тут незваные гости, которые, как известно, лучше татарина.

— Он про какой-то понтговорит, — объяснила дежурная, вдруг истерически взвизгнув — Да не бери ты меня на понт,а то я тебе сейчас такую ферзюзаделаю!

— Порядок, уважаемая! — тоже закричал в трубку помощник адмирала Нахимова. — Наш это человек, пропускайте немедленно…

Когда дверь номера отворилась и в небольшой прихожей возник товарищ Сталин, бывалый уже штурман не удивился, хотя с Вождем всех времен и народов встречаться ему еще не доводилось.

— Хорош! — воскликнул Иосиф Виссарионович, пожимая руку Стасу Гагарину. — Достойный соратник моему младшему, понимаешь, другу… Хотя, что я говорю, вы же и есть он, только помоложе, понимаешь, годами, и с товарищем Сталиным не доводилось бок о бок действовать.

Он развел руки, потом свел их на плечах Гагарина-младшего и ласково потрепал, являя собой дружескую приязнь и благожелательность.

— Слыхал, слыхал о ваших подвигах, молодой человек, — продолжил тем временем Сталин, увлекая хозяина на обширную лоджию, с которой открывалась великолепная панорама. — Знаю, что времени у вас в обрез: Веру, понимаешь, ждете. М-да…

Сталин заговорщицки подмигнул штурману, улыбнулся, затем улыбку стер, посерьезнел и сказал:

— Огорчу вас, молодой человек. Вера сегодня не сможет встретиться с вами.

Стас Гагарин чуть было не воскликнул в сердцах «Почему»? но решил, что надо оставаться мужчиной, не терять лица и молча ждать объяснений.

Вождь удовлетворенно кивнул.

— Заварушка в Нарве, понимаешь… Пришлось послать туда женщину, — объяснил Иосиф Виссарионович. — Дело деликатное, понимаешь, и тонкое весьма.

Он помолчал немного и продолжал:

— Есть важное поручение и для вас, Станислав. Японцы высадили на Курилах десант.

Теперь на берегу Волги нас было трое. После обмена приветствиями, Сталин сказал, что ему здесь нравится, хотя и в Карпатах было ничуть не хуже.

— Что нового в мире, товарищ Сталин? — спросил я вождя. — Неделю не читаю газет, не вижу ящика,не слушаю радио…

— Счастливый человек, понимаешь, — проговорил Отец народов. — Я там мясо для шашлыков привез. Пусть твой Эрвин с моим Ермаком займутся.

— Хорошо, — сказал Адольф Алоисович и принялся подниматься на крутой берег.

— Много успели написать за эти саратовские дни? — спросил меня вождь. — Не даем вам спокойно работать, понимаешь… То Карпаты, то Памир. Хорошо хоть двойник выручает, славный он парень, этот Стас. Самураев, понимаешь, сбрасывает сегодня в океан. Не было бы его — вас туда послали бы, те места Станиславу Гагарину хорошо знакомы.