Станислав Гагарин - Страшный суд

Доверие к себе, вера в себя! Вот чего нам так необходимо сегодня…

Мы победили в 45-м потому, что не сомневались в победе в сорок первом!

И мы сбросим чары заокеанского наваждения лишь тогда, когда поверим в собственные силы, отвергнем жалкие унизительные подачки, которые оборачиваются экономическим закабалением России, сметем и обратим в прах тех, кто вливает в наши души гадючий яд комплекса неполноценности.

Карл Густав Юнг. Архетип и символ. 1991.

Иван Ефремов. Час быка. 1991.

Ф. М. Достоевский. Бесы. Том седьмой. 1990.

Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней…

К сожалению, тонуть нынешние бесыне собираются ни в чьем обличье.

Достоевский называет тогдашних демократовторопившимися людьми. Нынешние не только торопятся и суетятся, они еще и всеохватно воруют…

Киники?! Проблема нынешних диогенов. В бочках жить они не хочут…

Помимо различных точек зрения на Россию и русский народ существуют и Россия, и русский народ как таковой.

И их судьба, их будущая роль на планете Земля вовсе не зависит от дерьмократическихпрофессоров, витийствующих горе-либералов и лукавых консультантов из Международного валютного фонда.

Национальное сознание соотечественников пробуждается. Именно в нем, будущее возрождение единой и неделимой России…

Нет ли в моих романах о вождях и пророках, а также обо мне самом, избытка личного?

Не заслоняет ли это личноето по-настоящему общечеловеческое, которое мне так хочется в этих сочинениях выделить? И подчеркнуть!

Сомнения, которые одолели меня в четвертом часу ночи 4 мая 1993 года.

Солоневич — смотри 122-ю страницу.

Рассказ Гитлера — 129-я страница у Солоневича.

В статье Анатолия Гагарина о романе «Мясной Бор» говорится о сущности совместного бытия Добра и Зла. Гитлер толкует об этом со мной, опираясь на приведенные моим сыном аргументы.

Двойник — Стас Гагарин — присутствует при разговоре.

Вообще, этот Стас — неосуществленная мечта автора, если хотите. Тоска по сыну-другу, увы…

— Разве я не был прав, когда утверждал, что только в борьбе закаляется дух? — спросил Гитлер. — Ваша жизнь, весь опыт гагаринской судьбы свидетельствует об этом… Разве не в постоянной борьбе с миром, пусть и с литературным, до сих пор не желающим вас признавать, закаляли вы собственный характер и обретали несокрушимую энергию, которые позволяли писателю Станиславу Гагарину выжить?Разве не так?

Мне чертовски не хотелось, чтобы именно Гитлер говорил об этом, но я вынужден был кивнуть утвердительно и со вздохом ответить:

— Вы правы…

Осенило в 01–12 8 мая 1993 года, когда читал «Московский литератор»:

Весь «Страшный Суд» — альтернативный ход истории. Но читатель — и автор! — узнают об этом только в конце романа.

Война — сквозняк. И вселенский насморк.

Надо привыкнуть к временности собственного бытия в этом мире. Прерывность существования. Вот!

Описать в деталях избиение первомайской демонстрации.

Главу четвертую перепечатать ретро-куском.

Встречи со Стасом моими глазами. Дима Королев, Володя Успенский и Вадим Кожинов в ЦДЛ.

— До чего же вы похожи! — воскликнул наивный Дима Королев.

— Не забывайте о том, что я немец, виноват, австриец, что, впрочем, одно и то же, — сказал Гитлер. — Во всяком случае, никто не сомневается в том, что фюрер принадлежит к германской культуре.

Агасфер — (соб. др. — евр.) — имя легендарного «Вечного Жида», который был осужден скитаться на земле до конца мира. Словарь иностранных слов.

Во! До концамира… Когда мой Вечный Жид снова появляется в «Страшном Суде», он говорит мне с усмешкой:

— Не будем искажать легенду… Я обязан оставаться на Земле до конца мира!

Аквилон — северный ветер, бог северного ветра.

Право богов на прямое вмешательство в земные дела.

По душе ли нам такая возможность? Ведь Беркли утверждает, что нам приятно мыслить его — Бога! — на далеком расстоянии…

Бог в нас, среди нас и для нас! Как быть с подобной концепцией?

Knowledge Георгия Беркли.

Адольф Алоисович — alter ego Иосифа Виссарионовича.

Моя мечта о том, чтобы наделать нескольких Гагариных. Вот она и осуществилась в двойнике! Не в жизни, увы…

Экстравертное и одновременно интровертное, интуитивное мышление Станислава Гагарина. Можно ли не зависеть от коллективного бессознательного?