Станислав Гагарин - Страшный суд

3 июня, четверг.

11-05. Беспокойная ночь в поезде… В вагоне лишь мы с Верой и четверо забулдыг, разместившихся как назло в соседних купе. Они пили ночь напролет, недавно пробудились и готовятся вновь принести жертву Жидкому Дьяволу.

О времена, о нравы!

Прежде спальный вагон был олицетворением покоя и уюта. Здесь путешествовали солидные люди, более и менее уважающие правила общежития.

Ныне — в СВ ездит шантрапа, безмерно разбогатевшая на мошенничестве, обмане соотечественников.

Всю эту сволочь надо оставить на приговоренной к гибели планете. В «Страшном Суде» грязные подонки будут осуждены без права апелляции.

Начал писать об этом на станции Зерниво. У соседей-выпивох проверял документы лейтенант-пограничник. Но для них, судя по всему, сие как с гуся вода.

Читаю и правлю роман Ивана Мотринца. До того считал несколько страниц «Суда» с машинки. Мне нравится этот роман… Особенно будущее описание, я до него пока не дошел, отношений между моейзагадочной Верой из «Вечного Жида» и Стасом Гагариным, оказавшимся абсолютно одиноким существом в нашем времени. Здесь можно — и нужно! — подняться до высочайших вершин любовной лирики.

11-35. Миновали хутор Михайловский.

19-40. Неподалеку от станции Зворичи, в районе 16–00 вдребезги вдруг разлетелось оконное стекло нашего купе. Слава Богу, внутреннее выдержало, не то осколки задели бы Вере лицо, она сидела довольно близко.

На камень не похоже — кусты у дороги и дальше деревья, место низкое. Видимо, стреляли.

Вот тебе и приключение для романа «Страшный Суд»!

Пьяные мудаки сошли в Киеве, и в вагоне теперь тихо. Еще высоко стоит солнце.

А в этом месте блокнота была вклеена бумажка со стихами. Ира, далее печатай ее как есть.

Пьем чай, закусываем, читаем… А что еще делать в дороге? Я увлекся «сексуальными очерками» Фрейда и набрел на интересную мысль о влеченииу древних как самоценности, которое у нас сменилось самоценностью самого объекта влечения.

Использую в романе при описании чувств Стаса к Вере, которую он встретил в Севастополе.

Попробую сочинить пару-тройку образов.

21-10. Позаписывал на листке пару идей по Черноморскому флоту, набросал схему развития событий Гражданской войны на Юге России. Вызвал из прошлого адмирала Нахимова. Воображение заработало на полную катушку, и роман пошел… За неделю пребывания в Трускавце многое сделаю.

Вторая Вера появится и во Львове, в Карпатах? Надо дать нечто…

4 июня, пятница.

05-40. Через двадцать минут должны быть во Львове. Время московское. Вчера вечером хорошо поработал над «Судом». Продумал ряд эпизодов Гражданской войны, в частности на Черном море и в Таджикистане. А пока выпить бы стакан чая.

12-37, время по Москве. Перехожу на местное время. Сейчас в Трускавце: 11–37. Вот-вот появится Янковский, пойдем к главврачу знакомиться. Уже побывали в местном курзале, попробовали Нафтусю, осмотрелись в вовсе неплохом номере из двух комнат, прихожей и с просторной ванной. Первый, правда, этаж, но, как объяснил нам начальник милиции, это даже лучше, решение принимал он, ибо выше плохо с водой.

11-40. Появился главный врач Владимир Константинович Крестовников, богатырь с очень русским лицом, симпатяга с голубыми глазами.

Сетовал на шовинизм собственных сотрудников, денно и нощно строчащих в Киев на него, единственного уже здесь русского врача, кляузы, а Киев требует поголовного перехода на украиньску мову, хотя в санатории лечатся больные со всего Союза.

Прежде санаторий «Трускавец» принадлежал КГБ СССР, нынче Москва его попросту просрала,и хозяйкой стала Служба безопасности Украины, у которой, как у латыша: фуй да душа.

Общее впечатление от Трускавца — это я пишу уже утром следующего дня — запустение и провинциальность. Нет курортного шарма, ощущения нескончаемого праздника. Или сегодня так везде, или сие присуще только Трускавцу, в котором отразился маразм и последствия дебильной политики националистов.

Вчера Мотринец сказал, что Збигнев Бжезинский, который дышит горным воздухом в Яремче Ивано-Франковской области, сказал в интервью о том, что Украине отдельно от России не выжить.

Хотя и ярый антисоветчик и русофоб, а сказал правильно.