Георгий Ланской: Пуля

Взвившись вверх, я резким движением вонзил нож в сонную артерию громилы. Странно хрюкнув, тот выкатил глаза и начал падать на меня. Из его шеи фонтанировала кровь. Я мгновенно выхватил из его рук пистолет, снял с предохранителя, передернул затвор и перекатился в другое место, сделав кувырок. Два других громилы испуганно дернулись и подняли пистолеты. Однако я успел сделать два выстрела раньше. Один из громил с дыркой между глаз медленно сползал по капоту машины, второй пытался спрятаться за ней и палил в меня. Крысеныш верещал и пытался укрыться в кустах. Я выстрелил еще раз. Телохранитель упал на землю. В этот самый момент, взревев мотором, на меня помчался "Мерседес". Я выстрелил еще дважды. Пули оставили в лобовом стекле две дырки. "Мерседес", пролетев мимо меня, клюнул носом и со страшным скрежетом рухнул в карьер. Оставив Крысеныша на потом, я подошел к другому "Мерседесу", не сводя с него ствола. Шофер, тихо поскуливая и держась рукой за промежность, лежал на полу, стараясь укрыться от меня. На какой то миг во мне взыграла жалость, и я опустил пистолет. Шофер неожиданно сунул руку под кожаный пиджак, и я выстрелил ему в голову. Тот дернулся и затих. Из-под полы выпал маленький курносый револьвер. Я облегченно вздохнул и повернулся к Крысенышу.

Человеческий чувства махом улетучились, когда я увидел, с какой злобой и ненавистью, смешанной со страхом, смотрит на меня этот человечишка. Он лежал на земле, делая жалкую попытку отползти в кусты. По мере того, как я приближался к нему, ужас все отчетливее проступал на его перекошенной физиономии. Леха поднялся с земли и. Вытирая кровь с разбитого носа, поплелся к нам. Я медленно поднял пистолет. Крысеныш противно заверещал и бросился ко мне в ноги. Я с наслаждением пнул его ногой.

— Не надо, Пуля, — попросил Леха, трогая меня за рукав, — путь живет.

— Раньше надо было думать, когда ты ему в карты проигрывал, — зло сказал я. — А теперь нет пути назад. Я пятерых уже положил. Он свидетель, жизни нам тогда не будет…

Крысеныш взвизгнул и попытался вскочить и убежать. Первая пуля попала ему между лопаток. Я подошел ближе и пустил еще одну в затылок. Леха отвернулся, его вырвало. Я вытер ставший ненужным ПМ и сунул его в руку одного из мертвых телохранителей. Хотя смысла в этом не было никакого, все равно все были убиты из одного пистолета. Вряд ли экспертиза ошибется и признает, что парень застрелился сам с расстояния в три с половиной метра.

Бредя, как старик, Леха пошел к машине. Я отобрал у него ключи и сам сел за руль. Щеки Лехи тряслись, лицо было веселенькой зеленоватой расцветки. Я завел машину, и мы тронулись с места. На душе было погано, хотя эмоций не было. Вообще не было. Я запретил себе думать о шестерых мертвецах, медленно остывающих у карьера.

— Ну, ты зверь, Пуля, — глухо произнес Леха. В его голосе был страх и плохо скрываемое восхищение.

— Не называй меня Пулей, — раздраженно произнес я.

— Почему? Если бы не ты, лежал бы я там сегодня…

— Заткнись, несчастный! — проорал я, поскольку Лехина болтовня отвлекала меня от мыслей. Леха совету не внял.

— А ты круче, чем я думал! Бах, бах — и они с дырками в башке. Я бы так не смог…

Я двинул Лехе локтем в живот, и он, наконец, заткнулся, хватая воздух. Что-то важное промелькнуло у меня в голове.

— Нас ждали, — наконец промолвил я. — Машина на обочине. Девчонка сообщила, что мы едем. Значит, кто надо знает, с кем встречался этот тощий ублюдок. И это мне не нравится. Кто он был такой?

Леха поерзал на месте и неохотно произнес:

— Толик Бешенный…

Я резко затормозил. Леха, не пристегнутый ремнем, тюкнулся башкой в лобовое стекло.

— Кто?!!! — проорал я.

— Толик Бешенный, — проблеял Леха, со страхом глядя на меня. Мне немедленно захотелось повеситься.

Толик Бешенный в нашем городе был фигурой известной. Я много раз слышал о нем, хотя видеть не приходилось ни разу. Его папаша, известный бандюга, заправлял третью нашего города. Правда, официально с преступной деятельностью Кирилл Зуев, по прозвищу "Бек", завязал давно и теперь занимался предпринимательской деятельностью. Однако, дела за ним тянулись темные, поскольку так разбогатеть в весьма короткие сроки можно только одним путем — нечестным. Зуев корчил из себя мецената, фотографировался в обнимку с детьми и местными красавицами, щедро раздавал деньги на благотворительность и метил в депутатское кресло. Большая часть магазинов, бензоколонок, две фабрики в городе принадлежали ему.