Георгий Ланской: Пуля

— Жопа, это не орган, а состояние души, назидательно произнес я, стиснув зубы. — Ладно, съезжу, посмотрю. Но учти, это в последний раз… — Тут я поймал себя на мысли, что последний был в прошлый раз. — Только учти: делать будешь все, как я говорю.

Леха, повизгивая, соскочил с места. Теперь он напоминал обожравшегося сенбернара, который сносит все вокруг.

— Пулечка, что мне для тебя сделать? — заорал он, сделав попытку припасть к моим ногам и облизать пятки.

— Проваливай, и дай мне выспаться, — невежливо ответил я. — Во сколько "стрелка"?

— В девять. А ты точно будешь?

— Зуб даю. Я зайду за тобой в семь.

Леха с тоской посмотрел на недоеденный бутерброд. Я сунул остатки ему в руку и подтолкнул к дверям. Даже после кофе спать хотелось зверски. Вернувшись к себе в комнату, я бухнулся поверх покрывала. Веки тяжелели, но сна не было. Мысли и воспоминания роем вертелись у меня в голове. Не могу сказать, что все они были приятными…

Зима девяносто пятого в Подмосковье выдалась на редкость слякотная. Под Новый год пошел дождь. А через несколько дней ударили крепкие морозы.

В один из таких морозных дней в воинской части N**** состоялись плановые учебные стрельбы молодого пополнения части. Тучи затянули все небо. Влажность делала пребывание на морозе совершенно невыносимым. В довершенстве пошел снег. Облезлые жестяные мишени, изображающие неприятеля, стали практически неразличимыми на фоне заснеженного леса. Снежная сетка практически полностью скрыла их от глаз молодых бойцов.

Необстрелянные и необученные желторотые юнцы поначалу хорохорились. Каждый промах новобранца высмеивался теми, кто считал себя наиболее крутым. Однако смешки стали затихать, когда практически никому не удалось выбить три из трех. Мишени стояли, словно истуканы. Теперь, когда больше половины роты выпустили свои положенные шесть патронов, каждая поваленная мишень воспринималась на ура. Капитан Кузнецов смачно сплюнул на землю, глядя на очередной промах бойца. Сам он только что обстрелял мишени и ни разу не промазал. Ему, с его многолетним опытом, казалось детской игрой сбить эти жалкие жестянки.

К расстеленной на земле плащ-палатке пригибаясь, побежал очередной солдатик. Кузнецов посмотрел на него с жалостью. Это был маленький худенький человечек с детскими чертами лица и тоненькими пальчиками, которые обнажились, когда солдатик скинул армейские рукавицы. Солдатик снял АКС с предохранителя, передернул затвор, прицелился… Бах! Мишень упала. Солдатик стрелял одиночными. Бах! Упала вторая мишень. Бах! Третья повалилась, как подкошенная. Тем временем поднялась первая. Бах! Мишень опять упала. Бах! Едва успевшая подняться вторая опять исчезла из виду. Бах! Третья тоже легла…

Солдатик отстегнул магазин, передернул затвор и щелкнул курком, проверяя, не осталось ли в стволе патрона. Кузнецов махнул пареньку рукой. Тот подбежал, придерживая болтающуюся на голове каску.

— Хорошо стреляешь, — похвалил капитан, глядя на бледное мальчишеское лицо. Ни за что не дал бы такому больше пятнадцати. — Как фамилия?

— Рядовой Тулин, — ответил паренек и забавно сморщился, глядя на двухметрового капитана снизу вверх.

— Пулин? Очень подходящая для тебя фамилия…

— Тулин, — поправил солдатик.

Кузнецов хлопнул его по плечу так, что паренек даже покачнулся.

— Ну, давай, Пуля, ешь побольше каши. Мы с тобой еще повоюем…

Леха меня не дождался. В половине седьмого он заехал за мной сам на своей белой "Тойоте". Я недовольно поморщился, глядя на его светлую рубашку и голубые джинсы.

— Ты бы еще концертную телогрейку нацепил, — пробурчал я, усаживаясь рядом с ним. Леха недоуменно посмотрел на меня, словно видел перед собой потрясающие новые ворота.

— Причем здесь концертная телогрейка? — глупо спросил он. Мультфильмов в детстве он тоже не смотрел.

— Не причем, — вздохнул я. — Просто мы едем на "стрелку". Если я правильно представляю ситуацию — мероприятие это довольно опасное. Если твои кредиторы и в самом деле такие крутые, то ни к чему представлять собой мишень. Куда мы едем-то?

Леха с уважением посмотрел на мои черные джинсы и черную водолазку.

— За город. Нас будут ждать у карьера.

Кто бы сомневался. Большая часть стрелок братков назначалась за городом у огромного песчаного карьера, в котором при случае и закапывали трупы. Мне сразу перестал нравиться наш променаж. Положение было явно незавидным. Леха весело насвистывал, безбожно фальшивя. За его дурацкой улыбкой прятался нешуточный страх. Погожий вечер быстро портился. Небо мгновенно темнело, сгущающиеся тучи пожирали закатные краски. В воздухе повеяло сыростью. Я оглядывался по сторонам, выискивая возможные пути отхода.