Георгий Ланской - Пуля

— Они могли ждать, когда она вернется.

— Могли, но в этом случае ее можно было ждать до посинения. Катя не собиралась возвращаться. Не повздорила бы с подругами, не поехала бы домой. Они же собирались ехать на речном трамвайчике кататься.

— Может, ссора была спланирована заранее?

— Глупости! Там случайных людей не было, только ее подружки, причем чуть ли не со школьной скамьи. Да и ссора была не такая уж великая. Я ведь Катюшу про это расспрашивал уже, тоже грешным делом думал, может, кто вынудил ее уехать. Говорит, что поссорились из-за ерунды, причем сама виновата. Могла и не уезжать, да только хотела характер показать.

— Я не исключаю случайности, — упрямо произнес Змей и вытер лысину платком, — вполне допустимо, что мальчишка лицо к истории совершенно непричастное. Но не могу я пока сбросить его со счетов. Может…

— Не может, — неожиданно жестко произнес Тимофей, поднимаясь с диванчика. — Я знаю твои методы. Волю дай, ты всех в цементовый макинтош облачишь. Если этот Всеволод человек случайный, то его благодарить надо за спасение Катеньки. Она у меня одна осталась. Если же он причастен к этому, тем более нужно глаз с него не спускать. Это следочек, куда он приведет, еще неизвестно. Может, это и не наши местные разборки. Кстати, ты не думал, что киллер, вылезший как чертик из табакерки, фраер залетный, посланный большими дядями из столицы? Может, кто к рукам прибрать все захотел, а мальчиков Большого на нас таким вот образом науськали. Ты их еще поспрашивай, может, их кто надоумил в Катеньку-то стрелять, может, совет кто дал. А парня этого не трогай, вдруг еще пригодится. Глаз с него пусть не спускают. А твоя сейчас задача основная — киллера или киллеров найти. Еще неизвестно, на кого они глаз положили. Свободен!

Змей молча вышел. Захаров увидел, что его спина была мокрой от пота. "Черт-те что, — подумал Тимофей, — Не могут кондиционер починить, работнички!"

Меня весьма вежливо пригласили на ужин, от которого я отказался наотрез, сославшись на слабость, чем вызвал недоверчивое хмыканье со стороны охранника. Катя упорхнула, и я остался в одиночестве. Лежа на спине и разглядывая потолок (надо признать, идеально белый и ровный), я размышлял о происходящих событиях.

Ситуация, признаться, была не рядовая. Проникнуть в святая святых, причем вот так вот запросто и отделаться рядовой проверкой с битьем по физиономии — об этом можно было только мечтать. Да еще при этом спасти наследницу престола… Это признаться, дорогого стоило. Я всерьез задумался, выйдет ли мне послабление, если меня раскусят. Поразмыслив об этом на досуге, я решил, что обольщаться не стоит. Скорее всего, единственное, на что я смогу рассчитывать, так это на тихую и безболезненную смерть, ну, и может быть, пышные похороны.

Смеркалось. Я не выдержал и подошел к окну. Сквозь стекло было хорошо видно, как по саду ходят вооруженные охранники. Я долго высчитывал интервал их обхода. В целом получалось, что они перемещаются по периметру участка непрерывно, сменяя друг друга. Я попытался сосчитать охрану господина Захарова, но быстро сбился. Охранники были словно клонированными: с мощными челюстями, скошенными бритыми затылками, в белых рубашках, черных галстуках и пистолетами за поясами. Через такую оборону не могла незамеченной проскочить даже мышь. Каким образом Катя собиралась вывести меня из дома, я искренне не понимал.

Часики тикали, Катя все не шла, а моя многострадальная головушка опять начала болеть, от моего непрерывного мельтешения от окна к кровати, от кровати к двери. Радовало одно: у моей комнаты никто не дежурил. Однако огромное зеркало посреди коридора в скромной алюминиевой раме не позволяло расслабится. Даже дураку было понятно, что на этаже дежурит охрана. Когда я проходил мимо, то обратил внимание, как по углам зеркального стекла движутся неясные тени, которых в принципе быть не должно.

Я не выдержал и прилег на кровать, не раздеваясь. Чувствовал я себя прескверно. Мало того, что болела голова, меня вновь начало тошнить. Я перевернулся на левый бок, сунул голову под подушку и сам не заметил, как заснул.

Проснулся я оттого, что кто-то тихонько трясет меня за плечо. Я ошалело подскочил и увидел Катю, полностью одетую, с каким-то свертком в руках.

— Тихо, — произнесла она. — Пошли.

Я поднялся, сунув ноги в принесенные Катей резиновые шлепанцы. За окном уже светлело небо, выходило, что я поспал никак не меньше шести часов. Катя раздвинула балконные двери. Я сунулся было наружу, но она остановила меня, показывая пальцем вправо. Я проследил за ее движением и увидел черный глазок видеокамеры, медленно поворачивающейся слева направо и обратно. Выждав, пока камера не направила объектив в другую сторону, мы выскользнули из двери и пробежали мимо нее.