Георгий Ланской - Пуля

— Ну, и как мы себя чувствуем? — вежливо осведомился Захаров. Я сфокусировал на нем взгляд и сморщился.

— Понятно, — резюмировал Захаров. — Может, ты еще пояснишь, откуда ты взялся, такой прыткий?

— С Катей все в порядке? — тихо спросил я.

— Ага, ты ее очень качественно спас. А вот ребятам моим повезло меньше. На кого ты работаешь?

На веб-компанию Петренко, — честно признался я. — Сайты делаю для желающих. Могу и вам. Это будет стоить в зависимости от сложности от двухсот баксов до полутора тысяч…

Захаров удовлетворенно хрюкнул и мотнул головой. Гориллоподобный человек спешно удалился. Тимофей Александрович сверлил меня взглядом, а я неторопливо осматривал интерьер. Расстояние до окна было довольно внушительным, так что вряд ли я успею выпрыгнуть в него за доли секунд, что у меня будут. Кроме того, в доме Захарова, как на грех стояли пластиковые окна, более прочные, нежели стекло. Такое с первого раза не высадишь, запустив пепельницей, даже такой массивной, которая стояла передо мной на паршивом столике в виде полуголой русалки, державшей на руках и хвосте стеклянный овал. Очевидно, господину Захарову нравилась морская тематика и подводный фольклор. Позади Тимофея Захарова что-то колыхнулось, и я, вглядевшись, увидел еще одного охранника, стоявшего у окна. Надо же, а я то считал, что это деталь интерьера! Нечего было и думать, чтобы выпрыгнуть в окно. Да и потом, нужно было еще ограду форсировать, а до нее тоже следовало добежать. То, что Захаров стоял над душой, раскачиваясь на пятках, сильно раздражало. Он явно что-то замышлял.

Издалека донесся слоновий топот. К топоту примешивался какой-то шаркающий звук, словно элефанты тащили за собой ствол поваленного дерева. Это меня насторожило. Вскоре передо мной показались два громилы, приволокшие на своих могучих плечах мужичка средней плюгавости, с сильно избитой тушкой. Разобрать за сплошным кровавым месивом лица было практически невозможно. Мужичок тихо попискивал, а я, внутренне подобравшись, посоветовал себе умереть с честью.

— Ну, — сказал главный громила, показавшийся из-за спины своих товарищей, — узнаешь его?

Я мотнул головой, но оказалось, что спрашивали не меня. Мужичка дернули за волосы, приподняв голову под нужным углом. Тот с трудом приподнял глаза, посмотрел на меня и что-то прошелестел.

— Не узнает, — огорченно произнес охранник и сильно ткнул мужичка кулаком под ребра. Тот взвизгнул и закашлялся, сплюнув на ковер кровавый сгусток. Захаров отвесил охраннику подзатыльник.

— А ковер теперь кто будет чистить? — грозно осведомился он. Охранник набычился и скромно опустил глазки вниз. Тимофей Александрович махнул рукой.

— Давай второго — приказал он. Охранники выволокли жертву прочь. Я с интересом наблюдал, что произойдет дальше, не забывая прерывисто дышать и закатывать глазки. Охранник, в чьи планы не входили мои обмороки, периодически подносил к моему лицу нашатырь, за что я его уже ненавидел.

Тут в комнате, в сопровождении все тех же охранников появился второй человек, в гораздо лучшем состоянии. Он был мускулист, скован наручниками и гораздо менее сильно избит. Правда, на его лице тоже было выражение легкой дебильности, но это его почти не портило.

— Знаешь его? — осведомился гориллоподобный. Я с интересом ждал ответа. Тот вгляделся в мое лицо и отрицательно помотал головой.

— В первый раз вижу, — негромко произнес он. Охранник врезал ему по шее. Захаров грозно рыкнул, упавшего пленника подняли и подвели ко мне поближе.

— Говори, кто это! — прорычал охранник. Пленный разразился длинной тирадой, из которой всем стало ясно, что свои претензии гориллоподобный явно адресовал не тому человеку, а этого пацана в креслице он никогда не видел, и знать не знает, кто он такой. И вообще, на дело они шли вчетвером, лишних с ними не было, а вот этот самый пацан стоял вместе с девчонкой у ворот…

Не выдержав, громила ринулся на этот раз ко мне и схватив за плечи рывком поднял с кресла и начал трясти, словно тряпичную куклу, в довершенстве влепив мне оплеуху. Мне много на этот раз не требовалось. В голове словно разорвалась бомба, у меня создалось даже впечатление, что голова оторвалась и отлетела в сторону.

— Прекрати, — рыкнул Захаров. Меня отпустили. Воспользовавшись ситуацией, я немедленно сполз на пол, демонстрируя окружающим полную неспособность самостоятельно передвигаться. Странно, но теперь боль казалась уже не такой сильной, как прежде, и даже ощущение дурноты медленно отступало. Наверное, помогала злость. Вот тебе и благодарность! Ты спасаешь племянницу черного мэра, а вместо спасибо и пачки баксов получаешь тычки и оплеухи. И где, скажите, справедливость?