Саймон Тойн - Санктус. Священная тайна

— Нам нужна вера. — Ее голос дрожал от волнения. — Мы должны знать, что Церковь заботится о нас. Если представитель духовенства кончает жизнь самоубийством, а Церковь молчит, то к чему это может нас привести?

Люди на всех континентах говорили примерно одно и то же. Одинокая смерть монаха произвела на всех сильнейшее впечатление. Его бдение на вершине горы символизировало их чувство одиночества и разобщенности. Церковь промолчала и тем самым как бы расписалась в утрате сострадания к ближнему.

«Быть может, что-то и меняется», — подумала Катрина, вытаскивая из принтера листок бумаги, на котором была распечатана фотография Адамсен из полицейского файла.

«Возможно, пророчество все же исполнится».

Выключив телевизор, женщина вышла из комнаты, прихватив с собой на дорогу два яблока. До аэропорта было около получаса езды. Она не имела ни малейшего представления, сколько ей придется там ждать.

44

Скрипя ржавыми петлями, тяжелая дверь распахнулась. Корнелиус переступил через порог и вытащил из встроенной в стену железной скобы оставленный для них горящий факел. Выставив его вперед, мужчина направился в заброшенные глубины Цитадели. За ним шел брат Йохан. Его красивая, словно у актера, внешность говорила о скандинавском происхождении. Голубые глаза обдавали окружающих холодом его родины. Брат Родригес держался позади. Он был выше своих товарищей на добрый фут. Худоба и высокий рост странно контрастировали с его латиноамериканской внешностью. Глаза золотистого оттенка смотрели настороженно и бесстрастно. Шел он вперед размашистым, уверенным шагом.

Хруст камушков под ногами и потрескивание факела раздавались эхом в недрах горы. История Цитадели медленно проплывала перед их глазами. То тут, то там виднелись входы в пещеры, будто открытые, зевающие рты. За ними монахи видели остатки убранства келий: кровати, провисшие под тяжестью влажной соломенной набивки матрасов, и треснутые скамьи, теперь едва ли способные выдержать вес даже призраков тех, кто некогда на них сидел. Изредка их путь замедляли раскрошенные куски породы. Белые потеки светились в темноте, точно привидения.

Минут через десять они увидели впереди слабый оранжевый свет, который лился из одной кельи. Запахло дымом горящей древесины. Подойдя поближе, они почувствовали, что стало теплее. Корнелиус вошел в пещеру, которая некогда, судя по всему, была кухней. В дальнем углу перед старинной кухонной плитой сидел на корточках человек, вороша палкой дрова.

— Приветствую, братья, — произнес аббат голосом владельца гостиницы, беседующего с путешественниками, которые, несмотря на метель, сумели не сбиться с пути. — Приношу извинения за эту пародию на разведенный по всем правилам огонь, но я, кажется, растерял прежние навыки. Прошу садиться.

Жестом он указал на стол, на котором лежали две буханки хлеба и фрукты.

— Угощайтесь.

Аббат тоже уселся за стол, но не притронулся к еде. Он наблюдал за тем, как монахи молча делят хлеб, и вглядывался в их лица, сравнивая с фотографиями из личных дел.

Джиллермо Родригес. Двадцать два года. Родился в Бронксе. Бывший малолетний преступник и член уличной банды. Несколько арестов за поджоги. Каждый раз приговор суда становился все жестче. Провел полжизни с матерью-наркоманкой. Потом — центры для несовершеннолетних правонарушителей. Пришел к Богу после того, как его мать умерла от СПИДа.

Напротив него сидел Йохан Ларссон. Двадцать четыре года. Черноволосый, голубоглазый, красивый. Родился в лесах Абиску на севере Швеции, в коммуне религиозных; фанатиков. Мальчик спасся благодаря водителю грузовика, который увидел волка, перебегающего дорогу с человеческой ногой в зубах. Поднятая по тревоге полиция обнаружила, что члены общины совершили коллективное самоубийство. Маленького Йохана нашли спящим возле трупа его брата. Мальчик рассказал, что отец дал ему таблетки, которые, по его словам, «приведут к Богу», но Йохан был зол на отца за то, что тот накричал на брата, и не стал принимать таблетки. Несколько приемных семей не смогли преодолеть отчуждение и склонность к саморазрушению, закравшиеся в душу мальчика. Тогда за дело взялась Церковь и направила подростка в одну из американских семинарий…

Третьим был Корнелиус Вебстер. Тридцать четыре года. Вырос в детском доме. После совершеннолетия сразу же вступил в британскую армию. Выбыл по инвалидности после того, как его взвод заживо сгорел внутри подбитого из гранатомета бронетранспортера. Шрамы на его лице похожи на бледные капли воска. На месте ожогов волос не было, так что борода у него росла клочками. Покинув армию, Корнелиус променял полную правил жизнь солдата на не менее регламентированную жизнь монаха. Цитадель стала его новым домом, новой семьей, впрочем, как и для каждого из присутствующих здесь.