Владимир Гриньков - Украсть у президента

В машине, уже когда они ехали по московским улицам, Ренат вскрыл конверт, содержимое которого сильно его разочаровало. Там был паспорт на имя Мухина Геннадия Алексеевича, с вклеенной в паспорт фотографией Корнышева, ключ неизвестно от какого замка, и записка с рукописным текстом: «Только ты знаешь, что это за ключ и что ты этим ключом откроешь. Наконец все рубежи, воздвигнутые для твоей безопасности, ты преодолел, и самую главную закладку ты заберешь. Всю информацию ты получишь там. Предыдущие твои действия были лишь подготовкой к ней».

– Придется с этим бакланом встречаться! – пробормотал раздосадованный Ренат. – Ума не приложу, что с этим всем нам надо делать!

Он рассчитывал обнаружить в конверте что-то такое, бесспорно, ценное, что можно было бы не отдавать Корнышеву. Но лично для Рената никакие из найденных в конверте предметов не представляли интереса, и оставалось только встретиться с заказчиком и получить гонорар за проведение операции.

Первым делом Ренат избавился от своих подельников, попутно обезопасив себя от «хвоста». Остановились у подъезда жилого дома, длинного, как китайская стена. Ренат вошел в подъезд, захлопнув за собой дверь, снабженную кодовым замком, позвонил в дверь квартиры на первом этаже, и ему тотчас открыли – о маленькой услуге Ренат накануне договорился с хозяином, заплатив ему авансом сто выданных Корнышевым долларов за беспокойство. Хозяин тут же проводил Рената в комнату, окно которой выходило на противоположную от дожидавшихся в машине подельников Рената сторону, и Ренат через окно выбрался на улицу. Здесь его ожидало заранее заказанное такси, на котором, как заранее условились, Ренат должен был приехать в район Ботанического сада, где его будет ждать Корнышев.

До машины Ренату требовалось пробежать не меньше ста метров, но на полпути, когда он быстрым шагом шел по пешеходной дорожке, проложенной между деревьями, ему вдруг преградил дорогу невесть откуда примчавшийся на сумасшедшей скорости мотоциклист. Мотоциклист осадил своего железного коня прямо перед Ренатом, сорвал с головы шлем, открывая свое лицо, и оказалось вдруг, что это Корнышев.

– Садись! – крикнул Корнышев.

Водрузив шлем на голову, Ренат сел на мотоцикл, Корнышев погнал двухколесную машину по тротуару – пешеход не догонит, автомобиль не проедет – нырнул в подворотню, промчался через дворы, выскочил на проспект в противоположной стороне квартала, и помчался прочь. Догнать мотоцикл было никак невозможно.

– Ну ты даешь! – сказал Ренат уважительно. – Твоя тачка?

– Нет, дали покататься, – засмеялся Корнышев.

Они находились на безлюдном пустыре промышленной зоны Москвы, где по случаю выходного дня практически не было людей, а из живых существ в пределах прямой видимости наблюдались только птицы да бродячие собаки.

– Как там все прошло? – спросил Корнышев.

– Нормально, – пожал плечами Ренат. – Разломали стену, я зашел в квартиру…

– Там никого?

– Нет.

– Что нашел?

– Сначала деньги, – потребовал осторожный Ренат.

Корнышев отдал ему заранее приготовленную пачку, перетянутую резинкой. Ренат вознамерился было пересчитать купюры, но Корнышев сказал нетерпеливо:

– Потом посчитаешь! Давай, что в квартире нашел!

– Э-э, погоди, – заартачился Ренат.

– Я тут лишней минуты не могу пробыть! – сказал, как отрезал, Корнышев. – Может, ты с кем-то спелся и на тебе сейчас маячок, и через десять минут сюда примчатся!

Он завел двигатель мотоцикла, давая понять, что сейчас уедет. Ренат вытянул из кармана сложенный вдвое конверт. Корнышев насторожился:

– Почему конверт открыт?

– Так было, – неубедительно соврал Ренат.

Корнышев ухватил его за ворот так, что Ренат хватанул ртом воздух и отчаянно вцепился в руку Корнышева.

– Ты вскрыл конверт?

– Да! – прохрипел Ренат.

Тогда Корнышев его отпустил.

– Не ври мне, – предупредил он. – Будет плохо.

Проверил содержимое конверта. Паспорт. Ключ. Записка. Свой почерк он узнал сразу. Прочитал записку.

– Еще что-нибудь в конверте было?

– Нет! – поспешно ответил Ренат.

Корнышев повертел в руках ключ. Знакомый ключ. Генерал Калюжный ему такой показывал. Таким ключом Женя Нефедова открывала арендованную ею банковскую ячейку. Банк назывался Инновационно-инвестиционный. Получается, что и у Корнышева есть там своя ячейка. И никакой он, может быть, не Корнышев?

Я не человек, я зомби, думал Корнышев. Все, что я знаю, – это, на самом деле, не мои знания, а что-то такое, что вложили в меня люди, которые мне не известны, или они были мне когда-то известны, а потом я их забыл. Хотя этого не может быть, думал он. Потому что я знаю Лену, и она меня знает с давних-давних пор, и у нее даже есть фотографии, на которых мы с нею запечатлены, и нас на той фотографии можно узнать, хоть даже мы там еще и маленькие. Нет, просто хочет все представить так, будто он зомби, и с этой целью подбрасывает ему послание за посланием, заманивая в ловушку. Но послания написаны его почерком, тут же вспомнилось ему. И не может же он сам себя заманивать в ловушку. И вообще, никто еще ни разу не проявил себя, не встал у Корнышева на пути, не попытался схватить его за руку, которую он протягивал за очередной закладкой, и это вполне может означать то, что все закладки делал он сам еще тогда, когда он был никакой совсем не Корнышев, а кто-то другой. Но ведь этого не может быть, чтобы он был не Корнышев, тут же обнаруживал он несоответствие. Ведь Лена знала его как Корнышева…