Владимир Гриньков - Министерство мокрых дел

– Ну, знаете ли! – обиделся полковник.

– Вы специально!..

– Что – «специально»?

– Все подстроили! Чтобы завербовать!

– Тут вы не правы, – сообщил человек в штатском, но из текста вычеркнул еще несколько строчек. – Все! – сообщил он. – Больше ничего вычеркивать не буду! Или подписываете, или одно из двух.

Придвинул бумажный лист к собеседнику. Загоркин скосил глаза, пытаясь прочитать текст. А текста как такового и не было. Лист был испещрен одной-единственной фразой, повторенной многократно: «Любите ли вы смотреть программу «Вот так история!»?» Загоркин перестал дышать и поднял глаза. «Полковник» смотрел на него, широко улыбаясь. За его спиной маячило зеркало – такая узнаваемая деталь интерьера. Загоркин выхватил из-под себя стул и швырнул его. «Полковник» пригнулся. Но целился Загоркин не в него, а в то самое зеркало. Раздался звон стекла. Наш оператор едва успел отскочить в сторону.

– Псих! – оценил оператор. – Чуть камеру мне не расшиб.

– Кажется, они поссорятся, – сказал Толик.

Мы сидели в припаркованной у аэропорта машине, ожидая подзадержавшихся участников сегодняшних съемок.

– Кто поссорится? – не понял Демин.

– Эти двое, что из Италии прилетели. Загоркин рвет и мечет, – засмеялся Толик. – Как интересно было за ним наблюдать!

– За Загоркиным?

– Ну! Я и про обязанности свои позабыл. Комедия, честное слово. Ну почему люди всегда так реагируют?

– Как?

– Теряются.

– А ты бы не растерялся?

– Не знаю, – признался Толик.

Он счастливо вздохнул.

– Мне нравится работать с вами. Такого ни в одном кино не увидишь, как у вас на съемочной площадке. Лица без грима. Все, как в жизни.

– То ты еще ни разу в переплет не попадал, – хмыкнул Демин. – Оператора нашего вон сегодня едва стулом не зашибло.

– Да, жалко, я не видел.

– Налюбуешься, – пообещал Демин. – Все заснято на пленку.

– Наблюдать интересно, – признал Толик. – Вроде люди и при положении, и в возрасте, а чуть что – реакция самая непредсказуемая.

– Как в зоопарке, – буркнул Демин.

– Да. Зверинец, только людской.

– А ты наблюдатель, да? – осведомился я у Толика.

– В общем, да, – признал он. – А что?

– Ничего.

Просто я вспомнил Самсонова. Этот человек, когда-то придумавший нашу программу, тоже очень любил наблюдать. Он был естествоиспытателем, отслеживающим поведение букашек. А букашками для него были все вокруг. Он часто делал людям больно, чтобы посмотреть, какова будет их реакция.

– Каждый человек воображает о себе невесть что, – сообщил итог своих жизненных наблюдений Толик. – А чуть копнешь – там такое обнаруживается!

– Какое? – заинтересовался Демин.

– Настоящие чувства. Равнодушие. Жадность. Или страх. Без прикрас. Это вам не рекламный ролик, где все приукрашено, а жизнь.

– Кстати! – вспомнил Демин и обернулся ко мне. – Забыл тебе сказать. Пришли деньги за рекламу, я поднял все бумаги – а у нас с этими ребятами договора на размещение рекламы нет.

– Договора нет, а деньги перечислены?

– А я тебе о чем говорю!

– Что за фирма?

– «Союзпродукт».

Я не смог удержать вздоха.

– Отправишь эти деньги обратно, – распорядился я. – Считай, что они перечислены нам ошибочно.

– Ты что, командир? Заболел? – озаботился моим состоянием Демин. – Это же деньги! День-ги! Кто же от них отказывается?

– Мы отказываемся, Илья. Делай, что я тебе сказал.

Илья недовольно засопел, но перечить не стал.

А деньги пришли от Бориса. Он делал вид, что мы с ним все-таки договорились, и явно надеялся, что и я свою часть «работы» выполню. Пошпионю за Ольгой.

– Вот ты говоришь – наши съемки, – сказал я Толику со вздохом. – А жизнь иногда по таким сценариям развивается, что куда там нашим придуманным историям!

Ольга, как я узнал, преподавала на каких-то бизнес-курсах, которых в последнее время расплодилось превеликое множество. Курсы размещались в кирпичной трехэтажке бывшего ПТУ. Я приехал туда в конце дня. По моим прикидкам, минут через двадцать Ольга должна была освободиться.

Улица была почти пустынна. Я по привычке посмотрел в зеркало заднего вида, но зеленого «Фольксвагена» не было. Он исчез с того самого дня, когда мы мило побеседовали с Борисом. Наверное, он, сняв слежку, демонстрировал мне свое расположение.

Прошли мимо две старушки. Одна из них опиралась на палочку. На лавочке у подъезда ближайшего дома курил сигарету пацан, еще школьник, наверное. Старушки прошли мимо него, покосились, что-то сказали друг другу. Не одобряют. Оно понятно, молодежь нынче пошла не та.