Владимир Гриньков - Министерство мокрых дел

– Вот туда, пожалуйста!

А там уже маялся в ожидании Толик. Мы специально отсадили его подальше – чтобы не мешать остальным пассажирам и чтобы пассажиры не мешали нам.

– Здравствуйте! – изобразил радость встречи с соотечественником Загоркин.

– Декларацию! – сухо ответствовал Толик, протягивая требовательно руку.

В декларации добросовестно были указаны ввозимые тридцать шесть американских долларов, не представляющие никакой ценности три тысячи итальянских лир и двести рублей, честно возвращаемых Загоркиным на родную землю.

– Это все? – строго глянул на собеседника Толик.

– Все!

– Чемоданчик откройте!

Загоркин повозился с замком и открыл. Сверху лежали две упакованные в прозрачный пластик рубашки. Под ними обнаружился аккуратно сложенный пиджак. А под пиджаком…

– Что это? – приподнял бровь таможенник, беря в руки темно-синие корочки.

– Ах, это! – засмущался Загоркин. – Это так… безделушка…

На обложке было крупно вытиснено золотом: «Agent C. I. A.».

– Агент ЦРУ? – не поверил собственным глазам подкованный в иностранных языках таможенник и распахнул корочки.

– Это шутка! – с широкой улыбкой сообщил Загоркин. – Розыгрыш, так сказать. Ненастоящие. В виде сувенира.

Он говорил, а таможенник все так же хмуро рассматривал подозрительный документ, и чем дольше он его рассматривал, тем неувереннее становился голос Загоркина, и улыбка на его лице таяла, пока не исчезла совсем. И когда клиент окончательно спекся, таможенник поднял глаза и строго спросил:

– Ненастоящие? Фотография, что ли, не ваша? Или фамилия у вас не Загоркин?

Загоркин даже не успел ответить, потому что таможенник уже докладывал кому-то в телефонную трубку:

– Из Италии он прибыл, товарищ полковник. С цэрэушным удостоверением. Все как положено: фотография, личный номер, печать.

Бедный Загоркин хватал ртом воздух. Хотел что-то сказать и не мог.

– Этот? – ткнул его пальцем будто из-под земли выросший человек в штатском.

– Так точно, товарищ полковник! – отчеканил таможенник.

А полковник уже изучал документ.

– Как же так? – спрашивал он, углубляясь в изучение. – Агент ЦРУ, а в страну въезжаете по российскому паспорту? Подложные документы? Акция прикрытия?

– Да русский я! – возопил вконец растерявшийся Загоркин. – Со стажировки возвращаюсь!

– Со стажировки? – проявил профессиональный интерес человек в штатском. – На какой базе проходили стажировку? Не под Палермо случайно?

– В Милане я был! В Ми-ла-не!

– В Милане? – нахмурился рыцарь плаща и кинжала, вспоминая. – Новая какая-то база? Террористический центр? Империализм все шире разбрасывает свои щупальца?

Загоркин готов был взвыть от обрушившихся на него несчастий. Еще минуту назад все складывалась так хорошо, и не может же быть, чтобы вот так, с размаху, как с девятого этажа да об асфальт.

– Послушайте, – стараясь сохранить спокойствие, произнес он. – Это сувенир. Пять тысяч лир стоит. Или три доллара, по-нашему.

– По-вашему? – приподнял бровь человек в штатском.

– Не по-нашему, не по-нашему! – взвился Загоркин. – Оговорился я! Я сейчас же в рубли все переведу!

– Хорошо! – кивнул человек в штатском. – Там разберемся. Пройдемте!

«Пройдемте!» – это самое гениальное изобретение сотрудников правоохранительных органов всех времен и народов. Потому что до тех пор, пока это слово не произнесено, остается надежда на то, что все обойдется. Еще привычная обстановка вокруг, беззаботные люди и ты среди них, такой как все. И думается, что сейчас недоразумение разъяснится и ты отправишься домой – к жене, теплым щам и домашним тапочкам. Но произносится страшное «пройдемте!» – и в одно мгновение мир меняет свои очертания. Вроде та же обстановка, пока вокруг те же люди, но вместо них несчастному уже мерещатся вертухаи, лай сторожевых собак и нарушения прав человека, выражающиеся в недозволенных методах ведения следствия.

– Послушайте! – пробормотал раздавленный случившимся Загоркин. – Это чудовищная ошибка!

Взгляд его поплыл и вдруг наткнулся на знакомое лицо. Лицо принадлежало сотоварищу Загоркина по итальянской стажировке.

– Вот! – вскинулся Загоркин, обнаружив свое стопроцентное алиби. – Мы с ним вместе были! Петя, скажи им!

Петя почему-то ничего не захотел сказать, а, напротив, даже попытался перейти в другую очередь.

– Стоять! – властно сказал Пете человек в штатском. – Так вы вместе?

– Я этого гражданина впервые в жизни вижу!