Владимир Гриньков - Семь кило баксов

Ближе к полудню приехали люди из «Экспансива». Бумаги о передаче им трейлеров были готовы. На них уже даже стояла звонаревская подпись.

– Но этого мало, – напомнили Звонареву.

– В течение ближайшего месяца я отдам остальное.

– Отдадите – чем?

Они знали о его теперешних финансовых возможностях и потому проявили недоверие.

– Продам квартиру, – ответил Звонарев.

– Хорошая квартира?

– Центр. Сто пятьдесят квадратных метров, – сказал Звонарев, хмурясь. – Этого должно хватить. С вами я, по крайней мере, рассчитаюсь.

Получалось, что не им одним он должен.

Во второй половине дня Звонарев отправился пообедать в ресторан. Здесь все ему было знакомо и все привычно. И даже заказал он себе все то же, что и всегда. Трапезничал, и тут вдруг до него дошло: это же он сам для себя иллюзию создает. Знакомый ресторан, знакомые официанты, привычные блюда – будто все идет по-прежнему, как всегда, и ничего в его жизни не изменилось. И даже расплатиться за обед он все еще мог. И сегодня, и завтра, и послезавтра. Пока в его бумажнике не закончатся деньги. О том, что будет потом, он старался не думать.

Расплатился с официантом и даже дал на чай. Все как всегда. Преуспевающий человек, успешно ведущий свои дела. Хотя бы перед официантом он еще мог играть эту роль.

Из ресторана он вышел расслабленной походкой никуда не спешащего человека. Его машина стояла у тротуара. Он подумал о том, что вот с машиной ему будет жалко расставаться. А все-таки придется.

Поехал домой. Машину поставил у подъезда, вошел в дом, поднялся на свой этаж. Открывая квартиру, долго возился с ключами. Уже когда распахнул дверь, сверху, с площадки между этажами, стремительно спустился парень в легкой куртке и вязаной шапочке, надвинутой на глаза. Звонарев еще успел обернуться на звук шагов, и поэтому первая пуля попала ему в лицо. Звонарев упал. Убийца выстрелил еще раз, для пущей надежности, после чего спустился вниз, сел в поджидавший его автомобиль и уехал.

Они договорились встретиться возле университета, но на встречу с Полиной Хеджи опоздал на двадцать минут. Судя по разбитому бамперу его машины, на то у него были веские причины.

– Представляешь, – сказал он, – налетел на какого-то «чайника». Вторую неделю водит машину. Новенький «жигуль». Чтобы он не очень задавался, я ему немного подрихтовал дверцу.

– Это серьезно?

– Пострадавший жив, – буркнул Хеджи. – Но сто пятьдесят баксов я ему отдал. Из тех, что твой папик нам пожертвовал. Извини, у меня не было других денег.

Мимо них проходили люди. Кому-то Полина кивала, с кем-то перебрасывалась парой-тройкой фраз. И вдруг встала спиной к потоку. Лицо было хмурое, Хеджи заметил, поинтересовался:

– Что такое?

– Препод. Ужасно противный.

Хеджи посмотрел вслед удалявшемуся человеку. Высок и молод. Короткая стрижка. И торчащие уши, со спины это особенно бросалось в глаза.

– Ты с ним в контрах? – спросил Хеджи.

– Меня от него тошнит.

По дороге домой они заехали в «Макдоналдс».

– Это нам вместо ресторана, о котором говорил твой папик. Все равно денег уже почти нет.

Взяли по биг-маку, еще картофель и пару порций кофе.

– Он звонил мне сегодня, – сказала Полина. – Что-то с ним происходит.

– Это он тебе так сказал?

– Нет, я сама поняла. Позвонил на мобильник, прямо на лекции. Никогда раньше не делал так, если знал, что я на занятиях.

– Чего хотел?

– Ничего. Просто спросил, как у меня дела.

– И как у тебя дела?

– Мерзко.

– А мне понравилось, – сказал беспечно Хеджи.

– Что понравилось?

– Наша вчерашняя ночь.

Полина нахмурилась.

– Не нагоняй тучи, – попросил Хеджи.

– Ты меня вчера просто изнасиловал, – с досадой сказала Полина. – Я ничего этого не хотела.

– Я же не виноват, что у тебя было плохое настроение.

– Зато у тебя был сплошной ништяк.

– Да, моя девочка. Чувствовал я себя просто превосходно. Хорошо, что папик твой оттаял.

– Ты о чем?

– Ну, в смысле – перестал тебя подавлять. Отпустил на вольные хлеба.

– У тебя настроение сегодня какое-то недоброе, – определила Полина.

– Я все никак успокоиться не могу. Полторы сотни баксов подарил чужому дяде. Хорошо, что не свои.

– И деньги эти, – вспомнилось Полине. – С какой стати отец дал тебе эти доллары?

– Я разве не достоин? – хмыкнул Хеджи.

– Нет, просто на него это не похоже.

– Прижимистый старикан?

Полина резко вскинула голову.

– Не смей так говорить о нем!