Владимир Гриньков - Плач палача

– Смотри, чтобы он голову себе не расшиб! – сказала Вита. – Держи его!

Баклагов страшно хрипел, извиваясь на кровати, но Матвеев с Колей крепко держали его, и через некоторое время Баклагов затих. Он лежал, смежив веки, и тяжело, с хрипом, дышал.

– Родионова позови, – сказал Матвеев Вите. – Пусть он сюда придет.

Родионов пришел хмурый. Осмотрев Баклагова, он распрямился и повернулся к медсестре:

– Tы успела ему ввести лекарства?

– Да, – сказала Вита. – Полчаса назад.

– Кто видел, как все это у него началось?

– Я видел, – сказал Коля. – Он приподнялся и начал хватать ртом воздух, потом изо рта пошла пена.

– Какая неожиданность, – сказал Родионов. – Кто бы мог подумать. Все было так похоже на шизофрению. – Он потер лоб рукой.

– Хорошо, Вита, не надо пока ему ничего колоть. Я понаблюдаю его несколько дней, а то как бы мы дров не наломали. Оставьте только седуксен и феназепам.

Баклагов открыл глаза и обвел всех ясным, трезвым взглядом.

– Как дела? – спросил Родионов.

– Нормально, – сказал Баклагов и вытер рукавом пижамы рот. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось. – Доктор ободряюще потрепал его по плечу. – Отдыхайте пока, позже поговорим.

Он вышел, увлекая за собой Матвеева и Виту.

– Что здесь было? – спросил Баклагов.

– Тебе стало плохо. – Коля присел на свою кровать. – Кажется, они тебя не от того лечат.

– Здесь всех не от того лечат, – сказал Баклагов.

После этого он до вечера не проронил ни одного слова. Лежал на спине, молча разглядывал потолок.

– Спину отлежишь, – говорил ему Коля.

Баклагов поворачивался к нему лицом, смотрел молча и опять переводил взгляд на потолок.

Вечером, после ухода Родионова, Вита заглянула в палату и сказала:

– Баклагов! Иди сюда!

Баклагов все так же молча поднялся и вышел в коридор.

– Иди за мной, – сказала Вита.

В манипуляционной, куда они пришли, никого не было.

– Рукав закатывай, – скомандовала Вита. – На левой руке.

– Мне опять будет плохо, – сказал Баклагов. – Не надо больше уколов.

– Я у тебя не спрашиваю, что надо делать, – отрезала Вита и оглянулась на дверь. – Закатывай!

Баклагов подчинился. Вита один за другим сделала ему два укола. Она заметно нервничала.

– Жжет, – сказал Баклагов и поморщился.

– Пройдет, – пообещала Вита, пряча шприцы. – Иди к себе.

Она вышла в коридор и смотрела Баклагову вслед, пока он не скрылся в палате. Ей вдруг стало жарко, и она вышитым платочком принялась вытирать выступивший на лбу пот.

– Согрелась? – насмешливо спросил проходивший мимо Матвеев.

– Не твое дело, – буркнула Вита. – Ты за дружком своим следи сегодня. Не нравится он мне что-то.

– Тебе хоть кто-то в этой жизни нравится? – поинтересовался Матвеев.

Вита зло посмотрела на него. Матвеев отвел глаза и, вздохнув, махнул рукой. Вита вернулась в манипуляционную и, завернув использованные ампулы в бумагу, положила их в свою сумочку. Ампулы она выбросит по дороге домой. Не надо, чтобы их здесь кто-нибудь видел.

Ночью Баклагов начал хрипеть. Он ворочался на своей кровати, бормоча что-то бессвязное, и Коля, поднявшись, подошел к нему. В палате было темно, и он пытался нащупать руку Баклагова, чтобы успокоить его.

– Толик! Что с тобой? – Коля склонился над Баклаговым, но тот неожиданно обеими руками схватил его за горло и потянул на себя.

Коля упал на колени и, упершись в кровать, пытался высвободиться, но захват оказался сильным, и Коля понял, что сейчас задохнется. Он, приподнявшись, ударил несколько раз Баклагова, стараясь попасть в лицо, и почувствовал, что захват ослаб. Лицо Баклагова было мокрое, и Коля понял, что у того опять начался припадок и пошла изо рта пена. Высвободившись, Коля упал на пол и залез под кровать. Он слышал, как Баклагов вскочил и шарит в темноте по кровати. Коле стало страшно.

– Сколько это будет продолжаться? – раздался из угла плачущий голос. – Ночь уже.

– Заткнись! – прорычал Баклагов, и Коля поразился тому, как изменился его голос. Он стал глухим и хриплым.

Не обнаружив Колю, Баклагов распахнул дверь и выбежал в коридор. Вита спала за своим столом, положив голову на руки. Баклагов, стараясь не шуметь, приблизился к ней и взял в руки стул. Движения его были порывистыми. Он поднял стул над головой, но при этом задел лежавший на краю стола журнал. Вита вздрогнула и резко распрямилась. Стул обрушился на то место, где только что лежала ее голова. Настольная лампа подпрыгнула и перевернулась. Свет погас.