Владимир Гриньков - Санитар

Ачоев угрозу прочел без труда.

– Некоторые не понимают просто, в какое дело ввязываются, – сказал он. – Подпишет бумаги, потом вдруг задний ход дает.

– Кто это? – опять изумился Подбельский.

– Архитектор ваш ни с того ни с сего вдруг свое же согласование отозвал. С чего бы? Он всегда так поступает?

– Не знаю. Я с ним практически не сталкивался.

– И повлиять на него не можете?

– Не могу. Как же я на него повлияю?

Ачоев на собеседника посмотрел долгим взглядом. Он не поверил, кажется.

– Было бы лучше, если бы подобных заминок не происходило, – сказал Ачоев твердо.

– Кому лучше? – уточнил Подбельский.

– Всем.

– Возможно.

– Конфронтация к добру никогда не приводила.

– Конечно.

– И чем раньше это поняли бы…

– Кто?

– Все.

– Послушайте, – Подбельский ногу на ногу закинул. – Наш разговор как-то странно складывается. Мы разговариваем ни о чем.

– Разговор конкретный. Очень.

– И в чем же…

– Речь идет о сети моих бензоколонок.

– Ваших? – уточнил Подбельский.

– Да, моих.

– А какое же я к ним имею отношение?

– Никакого.

– Вот видите, – сказал Подбельский и даже руками развел.

Он обескуражен был сейчас, если честно. Не ожидал, что Ачоев себя столь вызывающе поведет и попытается свою силу и независимость от всех продемонстрировать.

– И было бы лучше…

– Кому? – опять уточнил Подбельский.

– Всем, – повторил Ачоев, уже раздражаясь. – Так вот, было бы лучше, если бы никто не мешал. И если вы эту мысль донесете…

– До кого?

– До заинтересованных лиц.

– Ага! – восхитился Подбельский, будто подловив собеседника на слове. – Так есть заинтересованные? Может, с ними и надо разговаривать и компромиссы искать?

– Компромисса не будет.

Кажется, Ачоев переходил к угрозам. Подбельский вздохнул.

– Утомительный разговор, – признался он. – И, по-моему, бесплодный.

– Бесплодный?

– Да.

– Очень жаль.

Ачоев поднялся и пошел к дверям, не попрощавшись.

Он спустился вниз, к машине. Его спутники скучали. Ачоев сел на переднее сиденье, бросил быстрый взгляд на особняк.

– Ну как? – спросил его один из сидящих сзади.

– Это он, Подбельский, все тормозит, – сказал Ачоев зло.

– И ни на что не реагирует?

– Нет.

– Что делать думаешь?

– Сюда человека надо прислать. Пока Подбельский живой ходит – дела не будет.

Оглянулся, посмотрел на собеседника внимательно, спросил:

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы сделать все?

Тот пожал плечами, подумал:

– Недели две, наверное.

– Много, – сказал Ачоев. – Неделю тебе даю.

Неделю он еще дозволял Подбельскому пожить. Не больше.

Ресторанчик Паше показала Рита. Он недалеко совсем от их особняка был – в тихом переулке. Паша сюда и не заворачивал никогда. Небольшой зал, столики друг от друга отгорожены – уютно.

– Я обедаю здесь иногда, – сказала Рита и дружески улыбнулась подошедшему официанту. – Мне как обычно, Саша.

Саша на Барсукова глаза скосил выжидательно.

– Мясное есть что-нибудь?

– Шницель.

– Хорошо, пусть будет шницель.

– Спиртное?

– Я не пью. – Паша на спутницу свою взглянул.

Рита качнула головой, отказываясь. Саша ушел.

– Меня вышибут скоро, – объявил Барсуков, задумчиво в сторону глядя.

– Не может быть, – вырвалось у Риты. – За что? Ты ведь только пришел.

– Пришел, но не пришелся.

– Как это?

– Ко двору не пришелся. С Подбельским был разговор…

– И он тебя уволить пригрозил?

– Нет, напрямую не сказал ничего. Но разговор такой был, что…

Паша махнул рукой. Дальше продолжать не хотел. Там было про психушку и прочие неприятные вещи. Уж лучше промолчать.

– Жалко, – сказала Рита.

– Почему?

Она задумалась и вдруг улыбнулась смущенно:

– И сама не знаю – почему. Ну пришел человек работать, пусть и работал бы.

– Да мало ли мест хороших.

– Это – хорошее.

– Чем же?

– У Подбельского работать – большое дело.

– Что он – платит хорошо?

– Я не о том, Паша. Подбельский – он настоящий хозяин. За ним – как за каменной стеной. У меня знакомые уже по пять мест сменить успели; то фирма развалится, то зарплату месяцами не платят.

– А он, значит, крутой.

– Кто?

– Подбельский.

– Да. Хотя я словечек этих новомодных не люблю. Правильнее будет – хозяин.

– Хозяин, а сам в особняке этом как в осажденной крепости. И мы вместе с ним, – Паша это почти с насмешкой произнес.

– У него есть враги.