Владимир Гриньков - Приснись мне, убийца

– За нами не заржавеет, – мрачно произнес Коля. Ворота кладбища были распахнуты. Старушка у входа торговала цветами. Большаков купил букет, не выходя из машины.

– Вперед! – велел водителю.

Машина медленно покатила по аллее. Большаков держал букет высоко, чтобы со стороны было видно: безутешные родственники едут на могилу.

– Напрасные траты, – буркнул с заднего сиденья Коля. – Вам стоимость цветов все равно не возместят, Игорь Андреевич.

– По сторонам смотри! – оборвал его Большаков. Кладбищенская контора оказалась в самом конце аллеи. Большаков, не выпуская цветов из рук, со скорбным выражением лица вышел из машины. Оперативники разделились: один завернул за угол здания. Коля направился следом за Большаковым.

В небольшой, с затхлым запахом комнате сидели трое мужчин. Они обернулись одновременно, когда открылась дверь, – среди них не было человека, которого искал Большаков. Убедившись в этом, Большаков швырнул в сторону уже ненужный букет, коротко спросил:

– Кто директор?

– Я.

Неказистый рыжеволосый мужичонка. Большаков махнул у него перед носом удостоверением – ровно столько времени показывал удостоверение, чтобы директор кладбища успел звезды на погонах рассмотреть.

– Я из милиции.

Директор испуганно махнул рукой своим товарищам: оставьте, мол, нас с гостем. Мужчины было поднялись, но Большаков рявкнул:

– Сидеть! Никому не выходить из помещения!

Коля из окна рассматривал близкие могилы. Большаков извлек из кармана фотографию Олега Козлова, небрежно бросил на стол:

– Мы ищем этого человека!

Директор взял снимок в руки, долго всматривался. Рука со снимком дрожала.

– Не знаю такого, – сказал наконец.

– Лучше всмотритесь! – произнес с досадой Большаков. – Он шастал здесь совсем недавно, вы должны были его видеть!

– Нет, не видел, – качнул головой рыжеволосый.

– А это кто? – ткнул пальцем в мужчин Большаков.

– Наши работники.

– Пусть и они посмотрят!

Они почти и не всматривались в снимок. Только взглянули – и дружно замотали головами. Были похожи на нашкодивших мальчишек: натворили бед, но не хотят признаваться. Большаков сел напротив, расстегнул пиджак так, чтобы был виден пистолет в кобуре под мышкой, произнес значительно и с угрозой:

– Я официально предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний.

Этого ему показалось мало, и он уточнил:

– Об уголовной ответственности!

Но чувствовал он себя, несмотря на грозный вид, не очень уверенно. Когда ехал сюда, ожидал быстрого и безусловного успеха. Но все вышло совсем не так.

– Этот человек нам незнаком, – сказал директор.

В произнесенной им фразе слух Большакова резануло слово «нам». Этот рыжеволосый прямо при нем, при Большакове, инструктировал своих людей, как следует отвечать. Он с Большаковым решил потягаться. Еще не понял, с кем имеет дело. Большаков перегнулся через стол и схватил рыжеволосого за ворот рубашки. Директор оказался очень легким.

– Ты не знаешь, в какие опасные игры играешь! – рявкнул Большаков. – Ты покрываешь человека, который…

– Приближается мужчина! – бросил от окна Коля. Большаков отпустил директора, тот рухнул на скамью.

– Сюда идет? – спросил Большаков.

– Да.

– Очень хорошо.

Большаков обернулся. Кладбищенские рабочие затаились, это он увидел и недобро засмеялся:

– Сейчас все всплывет, ребята. Тихо чтоб сидели, иначе головы поотрываю.

Хлопнула входная дверь. Мужчина вошел и остановился. Коля встал у него за спиной, загораживая дверь.

– Быстро! – сказал Большаков. – Где этот человек? – Показал издалека снимок Козлова. – Сюда подойди! Ну! Мы этого человека ищем! Ты здесь работаешь?

– Да, – ответил мужчина, подойдя ближе.

– Быстро! Где он сейчас?

Большаков очень нервничал. Чувствовал, знал, что через несколько секунд все раскроется.

– Говори! Где он? Твой директор сказал, что он где-то здесь!

Большаков успевал следить за ними обоими – и за директором, и за своим собеседником – и видел, как побагровел директор, но главное – вновь пришедший дрогнул. Большаков это явственно видел и понял, что тот растерялся, что сейчас скажет все, и бросился к нему:

– Говори! Говори!

Даже дрожал от нетерпения. Но при этом он на секунду выпустил из поля зрения директора, всего на секунду, и одного этого мгновения директору хватило. Он едва заметно за спиной Большакова качнул головой, и мужчина, сразу поняв все, отступил от Большакова на шаг и твердо сказал: