Владимир Гриньков - Помеченный смертью

– В личной беседе – с кем? Кто тебе лично отдавал приказы?

– Генерал Нефедов.

– Это тот, который застрелился?

– Да. После августовского путча в ведомстве начались чистки, Нефедова вызывали на допросы, и он не стал ждать развязки, застрелился.

– К Рябову возвращаемся, – сказал Виталий Борисович. – С ним-то как дальше было?

– Ему придумали легенду, новую биографию, дали новое имя.

– Кирилл Митяев?

– Да.

– Значит, это не его настоящее имя?

– Нет.

Морозов едва удержался, чтобы не обернуться к пролому. Резко вскинулся, но сидевший напротив него парень поднял голову и посмотрел на него внимательно и строго, и Морозов обмяк.

– И все эти годы он жил на острове? – Это Виталий Борисович.

– Да.

– Чего он ждал? Вернее – чего ты ждал?

Молчание. Потом Хатыгов начал хлестать своего пленника по щекам.

– Ну? – спросил Виталий Борисович. – Рассказывай. Кто из твоего нынешнего руководства знал о существовании Рябова? Генерал Писемский?

– Нет.

– Он не знал ничего?

– Нет.

– Генерал Опухтин?

– Нет.

– А кто знал?

– Никто.

– Совсем никто? – удивился Виталий Борисович. – Только ты?

– Только я.

И тогда Виталий Борисович засмеялся:

– Так ты его приватизировал, братец? А? После смерти Нефедова никто в гэбэ не знал о существовании этого Рябова, и ты его приберег для себя?

Виталий Борисович от этого своего открытия совершенно развеселился.

– Вот лихие времена! Каждый под себя подгреб то, на чем сидел. Директор завода приватизировал завод, журналисты – свою газету, а вот полковник КГБ присвоил себе убийцу. Пусть будет, пригодится авось. И ведь пригодился. А?

В одно мгновение голос потерял веселость и обрел жесткость, от которой даже у доктора пошли мурашки по коже.

– Кто заказчик на этот раз? Быстро.

Но быстро не получилось. Тот, на табурете, промолчал, замешкался с ответом, и Хатыгов незамедлительно отхлестал его по щекам.

– Кто заказчик? – повторил вопрос Виталий Борисович.

– Ушаков.

– Который Ушаков? Из «Инвест-центра»?

– Да.

– Кого должен был убить Рябов?

Молчание.

– Вот эта бумага тебе знакома?

Молчание и новые пощечины.

– Эта бумага тебе знакома?

– Да.

– Ты писал?

– Я.

Виталий Борисович засмеялся.

– А что за чушь ты здесь написал? – спросил, смеясь. – Какой-то начальник аналитического отдела. Что за отдел?

– Да не было никакого отдела.

– А кто был?

– Я.

– Ты один?

– Да.

– А зачем же ты за целый отдел подписался?

– Для солидности.

– Дурил Ушакова, да? Ну расскажи, как было.

Голос звучал дружелюбно, но этому дружелюбию Морозов нисколько не верил. И тот, на табурете, наверное, тоже.

– Он обратился ко мне с просьбой помочь.

– Он знал, что ты работаешь в ФСБ?

– Да.

– Поэтому и обратился?

– Да.

– Что ему было нужно?

– Информация о Министерстве внешнеэкономических связей, Григорьеве, курируемой им сделке.

Только теперь Морозов понял, что за бумагу только что Виталий Борисович показывал своему собеседнику. Ту самую, которую и Морозов видел, и где было написано о необходимости убить Григорьева.

– И ты ему эту информацию дал. Составил записку эту и Григорьева к смерти приговорил. Так? Потому что у тебя в запасе был Рябов, о котором никто не знал.

Пауза в разговоре. Морозов сидел, боясь произвести малейший шорох. Он замер, исчез, испарился в этом наэлектризованном напряжением воздухе.

– И с Бородиным вы потом решили покончить. Да? Это тебя Ушаков попросил об услуге?

– Ушаков.

– А что же вы до Бородина не добрались? Ведь собирались?

– Собирались.

– А отменили почему?

– Авария.

– Какая авария? – не понял Виталий Борисович.

– Мы ехали с Рябовым в машине и врезались в грузовик.

– И что?

– Он был без сознания.

– Рябов?

– Да, Рябов. Он вылетел через лобовое стекло, сильно порезал лицо и вообще не приходил в себя. Над ним колдовал доктор…

– Какой доктор? Фамилия!

– Гаврилов.

– А фамилия Морозов вам о чем-нибудь говорит?

Морозов вздрогнул и сжался.

– Нет.

– И не слышали ни разу?

– Нет.

– Подумайте хорошенько, – предложил Виталий Борисович. – Морозов работал с Рябовым.

– С Рябовым работал Гаврилов.

– С самого начала?

– Нет. Он появился в учебном центре незадолго до меня. Опередил на неделю или две.

– А раньше? Кто с Рябовым до Гаврилова работал?

– Этого я не знаю. Я же говорил вам – секретность была полная. Я принял Рябова от Гаврилова, от кого его Гаврилов принял – я не знаю.