Иван Черных - Последний кровник

А теперь вверх, вправо, в обход Горбатой.

Владимир Васильевич лишь на мгновение сверкнул взглядом в место падения бомб и разрыва ракет – внизу ввысь тянулись клубы огня и дыма. В груди разлилась приятная радостная теплота. Понимал: рано торжествовать. Круто развернул штурмовик и пронесся над местом поединка. Там еще не развеялся дым, а где разорвались ракеты и бомбы, зияла чернота. Ни трупов, ни людей не видно.

Для убедительности Крутогоров еще раз пролетел над блиндажом дуэлянта и рассмотрел под глыбой камня похожую на амбразуру дыру. Там могли прятаться хозяева «Стингера». Может, и еще что-то припрятали.

Снова развернул «сушку» покруче, отошел подальше, чтобы нацелиться носом штурмовика в амбразуру, и приготовил к действию оставшиеся управляемые ракеты с тепловыми головками самонаведения. Эти ракеты и под землей достанут.

Подошел метров на восемьсот и дал залп. Едва успел отвернуть, как из бункера полыхнул взрыв – взорвались запасные «Стингеры» и другие снаряды.

Владимир сделал еще кружок над местом поединка, обстрелял вокруг из подвижной пушечной установки. Никаких признаков жизни внизу не увидел. Сообщил на командно-диспетчерский пункт о выполнении задания и попросил прислать на Горбатую «Ми-8»…

Облегченно вздохнул и взял курс на свой аэродром. «Сегодня же вылечу в Москву, – вспоминая Диану и дочку, принял он решение. – Попрошу очередной отпуск, и вместе с Дианой и Светой махнем в теплые края под южное солнце, на берег Черного моря. Покупаемся, позагораем. А потом…» Он и сам не знал, что будет потом. Главное – теперь нет жестокого врага, который перевернул всю его жизнь. Теперь, надеялся, все будет спокойнее и благополучнее. И посветлевшее небо, и яркое солнце будто приветствовали и поздравляли его с победой – все вокруг сияло новыми, радовавшими глаза красками; и двигатели «сушки» ликующе пели победную песню: «Я не жалею ни о чем и ни о чем не плачу…»

Через 17 минут он приземлился на аэродроме Махачкалы, откуда взлетал и взял курс на гору Горбатая, где его поджидал кровный мститель Ваган, четырнадцать лет терзавший душу и напоминавший о растерзанных сестренке Лиле, добром трудяге отце, безумно любящей своих чад матери, милой и заботливой женушки Леночки. Их нет, но и нет больше гнусного, кровожадного мстителя. С плеч будто гора свалилась, и сердце забилось ровнее, спокойнее.

К самолету от КДП подъехал обшарпанный, видавший виды «уазик», бессрочный армейский служака, безотказный вездеход, и, к удивлению Владимира Васильевича, из него вышел полковник Селезнев. Идя навстречу летчику, улыбался, вытянул для приветствия руку. Понятно, уже знал о поединке и о результате, доволен и рад за Крутогорова. Но все же спросил:

– И как поединок?

Владимир Васильевич для скромности пожал плечами, ответил без восторга:

– Вроде бы, как и должно быть. Посмотрим на фотоконтроле.

– Уверен, что на Горбатой Ваган был?

– Наверняка не один, с подручным. Но что никого в живых в бункере на Горбатой не осталось, уверен.

– Хорошо, – кивнул Селезнев. – Садись в машину, прокатимся с тобой в одно интересное местечко, где тебя ждут.

Владимир Васильевич не придал значения интригующей встрече: кто-то из бывших сослуживцев в Махачкале объявился и пожелал с ним встретиться. Конечно, он рад повидаться с бывшими однополчанами, но ему так хотелось побыстрее улететь в Москву, обнять дочурку, Диану…

– Ты где остановился? – спросил следователь.

– В городской гостинице. В военной мест не оказалось.

– Понятно.

И снова Владимиру Васильевичу пришлось удивляться: «уазик» привез их к городскому отделению милицию.

– Что-нибудь серьезное? – обеспокоился Владимир Васильевич.

– Серьезное, но приятное, – усмехнулся Селезнев.

Их встретил дежурный и провел сразу к начальнику городской милиции, немолодому и далеко не внушительной внешности полковнику: невысокого роста, худощавому, с невыразительным, усталым лицом. Протянул руку летчику, представился:

– Евгений Иванович Верхов.

Крутогоров назвал себя.

– Сразу в изолятор? – обратился полковник милиции к Селезневу.

– Да. Пожалуй, начнем с него…

Владимир Васильевич не поверил своим глазам, когда открылась дверь камеры и перед ним на топчане, закованный в наручники, предстал не кто иной, как собственной персоной его недавно поверженный мститель. Он узнал Вагана по фотороботу, хотя кровник в реальности выглядел моложе и симпатичнее.