Иван Черных - Последний кровник

– Хорошо, – не сразу согласилась Наташа.

Она пришла вся в белом: белая беличья шубка, белая шапка, белые сапожки, истинная Снегурочка. Только лицо подкрашено морозцем. Но совсем не радостное, какой он привык видеть ее раньше, – обиженное. И Владимир тут же попытался развеять ее недовольство.

– Пойми ты, инструкторская работа не для меня: учить изо дня в день курсантов взлету и посадке, что это за полеты? Я в душе военный летчик и должен учиться тому, что потребуется в боевой обстановке. Пусть это будет в Благовещенске. Но ведь это не на всю жизнь. Да и ты обещала поехать со мной хоть на край Земли. Хочешь, давай завтра распишемся?

– Нет уж, подождем. – И потянула его в столовую.

За столами уже гудела разноголосица, генерал сказал свой тост, и теперь лейтенанты состязались в пожеланиях друг другу.

Беляев увидел их и помахал рукой – выполнил наказ Владимира, придержал за своим столом два места.

На вошедшую пару многие обратили внимание, да и нельзя было не обратить: в белоснежном, с блестками платье, с ослепительно сверкавшей на шее подвеской (Владимир, когда Наташа снимала шубку, успел защелкнуть на шее), с красивой прической густых темно-каштановых волос, волнами спадавших на оголенные плечи, Наташа выглядела прекрасной Царевной Лебедью, сошедшей с книги Пушкина; и рядом с ней не менее прекрасный Гвидон – хотя и не князь, всего лишь лейтенант, но не менее великолепен и чарующ.

Тая внимательно осмотрела девушку, сказала с нескрываемой завистью:

– Не зря о тебе гудит весь наш городок.

– По-доброму, по-злому? – спросила Наташа.

– Больше по-хорошему.

Виктор наполнил рюмки девушек вином, свою и Владимира – водкой. Поднял рюмку:

– За лейтенантские звезды. Пусть будут не последними…

Потом пили за «милых женщин, прекрасных женщин, любивших нас хотя бы раз», за дружбу, за любовь, за счастье. А когда заиграл оркестр и в специально освобожденном от столов месте закружились пары, Наташа вдруг предложила Владимиру:

– А давай продолжим твое торжество у моей подруги Маши. Ее муж, капитан Клейменов, в командировке. Она приглашала, и мы тоже приготовили тебе сюрприз.

Он не смел в этот, может, последний их вечер отказать своей возлюбленной.

Маша, такая же юная и симпатичная девушка, вернее, уже женщина, заканчивала медучилище. Вышла замуж недавно и была счастлива: капитан Клейменов любил ее и ухаживал, как за ребенком.

Стол был уставлен дорогими закусками и дефицитными винами, «Розовым мускатом», мартини, армянским коньяком (где только достали!), разными напитками.

– Командуйте, товарищ лейтенант! – распорядилась Маша, и Владимир взялся за бутылку с «Розовым мускатом».

– А я предлагаю начать с коньяка. Мы с Наташей тоже выпьем по рюмочке – все-таки мужской праздник, – сказала Маша.

Владимир выполнил просьбу девушек.

Наташа быстро захмелела и начала было снова упрекать возлюбленного за решение ехать на Дальний Восток. Прежние объяснения на нее не действовали. Маша в их препирательства не вмешивалась и нашла повод оставить их вдвоем, сказала, что надо навестить заболевшую соседку, которой обещала сделать укол. Как только она вышла, Наташа повторила уже сказанное ранее:

– Если бы ты любил меня по-настоящему, то остался бы со мной. Настоящие мужчины ради любимых на смерть шли, а ты свою профессию поставил выше наших отношений…

Владимир не на шутку рассердился:

– А ты, настоящая женщина… извини, девушка… чем можешь доказать свою настоящую любовь?

– Доказать? – Наташа тряхнула головой. – Чем угодно. Хочешь меня? – И увлекла его к дивану. Стала снимать платье.

– А что скажут отец, мать?

– Они не узнают. Это наша тайна. Помнишь, как поется в песне: «Тайна случилась ночью, тайна о нашей любви…» Помоги же мне снять платье!

Ее тело, загорелое до кофейного цвета (лишь груди выделялись белыми шарами с темно-коричневыми бусинками сосков), излучало непонятный аромат неведомых ему духов. И он еще больше опьянел от этого запаха, рывками сорвал и свою одежду, стиснул Наташу в крепком объятии и будто слился с нею воедино…

Да, Наташу он любил. Первая любовь! И, наверное, зря не остался инструктором в училище, совсем по-иному сложилась бы жизнь. Да что теперь сожалеть о прошлом. Человек предполагает, а судьба располагает. И былого не вернуть…

Полковой врач предложил ему путевку в Шкотовский санаторий, что на Дальнем Востоке. Он с радостью согласился отдохнуть в полюбившемся ему тихом и безопасном месте, где прослужил более года.