Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться

– Мы путешествуем из славного города Шибиргана и прошли много дорог. Я кореец. Мое имя Ван Дин, а это моя супруга.

– Я сразу понял, что вы с запада. В Шибиргане живет много твоих сородичей?

– Да, – офицер знал, что в городе действительно компактно проживала довольно большая колония киргизов и корейцев. Это входило в часть его легенды, и он спокойно продолжал беседу.

Падерину в это время увели на женскую половину дома. Она осторожно отцепила пояс с пистолетами под паранджой и сняла его вместе с нею. Затем устало опустилась на подушки, любезно предложенные женщиной.

Хозяйка внимательно рассматривала гостью.

– Ты не пуштунка? – спросила она на фарси.

– Нет, мой муж кореец, а я из туркменов, – сообщила Падерина.

– Я поняла сразу, едва взглянув на тебя. Наверное, твоя мать из рода хорезмцев или хазарейцев, ты слишком высокая и светлая, – улыбнулась женщина.

– Да, – кивнула Падерина, чувствуя, как от усталости кружится голова.

Принесли еду, и, прочитав короткую молитву, они принялись есть. Рядом с хозяйкой дома сидели две женщины, примерно лет тридцати пяти–сорока. Это были невестки хозяйки. Одна была таджичкой, другая узбечкой. Обе женщины, молчаливые и покорные, спокойно слушали свою свекровь, не решаясь принимать участие в беседе. Они сидели на полу, как и положено в настоящем мусульманском доме местных таджиков. Еду приносили девочки – внучки хозяйки.

– Говорят, в Зебаке сегодня утром убили несколько человек, – вздохнула женщина. – Вы ничего там не видели?

– Нет, мы сразу ушли, но мы слышали, как там стреляли, – ответила Падерина.

– Трудный, очень трудный путь вы прошли. Сам Аллах помогает вашему испытанию, – сердечно отозвалась хозяйка дома, – в такое трудное время столь далекий переход требует большого мужества. И терпения.

– Мой муж храбрый человек, – улыбнулась Падерина. – Аллах не послал нам детей, и я благодарна ему за такого мужа. – Хозяйка понимающе наклонила голову.

– А что за лагерь здесь совсем рядом? – спросила Падерина, зная, что женщины бывают всегда осведомлены даже лучше мужчин.

– Этого бандита Нуруллы, да покарает его Аллах, – негромко ответила женщина. – Мои дети – в Файзабаде, в полках генерала Дустума, а здесь хозяйничает этот безбожник.

– Он давно здесь находится?

– Несколько дней, – охотно ответила женщина, – мы ждем, пока наконец он уберется. А вчера к нему прилетала летающая машина.

– Какая машина? – насторожилась Падерина.

– Летающая машина, – сказала хозяйка дома, – и мы думали, что они будут бросать сверху бомбы на наш кишлак, но они немного полетали, потом сели. А скоро улетели.

– У бандитов есть такие машины? – офицер разведки, она сразу догадалась, что здесь так называют вертолет. И сразу сообразила, что у Нуруллы не может быть вертолета. Значит, сюда прилетел кто-то из-за границы, из Пакистана, откуда имелся небольшой коридор через горы.

– Мы тоже не знали, но, увидев, поняли, что этому проклятому помогают друзья из-за границы.

– А почему вы решили, что летающая машина прилетела оттуда? Может, она прилетела из Джурма или Кабула?

– Нет, муж разговаривал с некоторыми из этих обиженных Аллахом. Они говорили, что машина прилетела оттуда, из-за гор, – показала женщина руками на восток.

Падерина уже решила для себя, что она останется здесь, в доме. Вечером, когда им отвели одну комнату для гостей, она тихо прошептала капитану:

– Возвращайся в Зебак и передай нашим, что сюда прилетал вертолет из Пакистана. У Нуруллы, видимо, устойчивая связь с гостями из-за границы. Нужно, чтобы Асанов знал об этом. Может, они давно переправили полковника Кречетова туда, в горы, в Пакистан.

– Понимаю, – согласился Чон Дин, – но прошу вас не выходить из этого дома. Я скажу хозяину, что собираюсь идти в Ишкашим без вас.

– Договорились, – согласилась женщина. – И не нужно так сильно отодвигаться, я не кусаюсь.

По обычаю, им отвели общую постель, и теперь подполковник и капитан вынуждены были спать радом, касаясь друг друга локтями. На предложение Чон Дина, считавшего, что он может спать на полу в другом углу комнаты, Падерина не согласилась. Капитан сильно устал, а ему еще предстоял обратный путь. И они разделили в эту ночь ложе, пожелав друг другу спокойной ночи и заснув спиной один к другому.

Утром, позавтракав, Чон Дин сообщил о своих планах хозяину дома. Старик, разумеется, не возражал. Он ничего не терял в любом случае. Оказать гостеприимство гостю было его долгом горца и правоверного мусульманина, и он готов был оставить женщину у себя. А если незнакомец не вернется – что ж, в его доме найдется место и для жены гостя. Старуха успела рассказать ему о красивой туркменке, и он совсем не возражал обзавестись на старости лет второй женой. Куда было деться одинокой женщине, если ее муж не вернется из Ишкашима. Конечно, оставаться в этом доме. И старик с удовольствием оставил в своем доме жену незнакомца. А там пусть сам Аллах рассудит, кто вернется из Ишкашима и как сложится судьба этой женщины.