Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться

– Согласен, – кивнул Беннет, – об этом я помню, но не забывайте, что в Таджикистане сейчас проживает не более трех миллионов человек. Сейчас примерно столько же находится в Афганистане. А это готовые на все люди. В свое время многие не верили, что афганская оппозиция имеет хоть какие-то шансы, теперь о режиме Наджибуллы уже никто не помнит.

– Таджикистан не Афганистан, – возразил Херрик, – здесь совсем другая ситуация и другое население.

Кроме того, три четверти живущих в Афганистане таджиков не принимают ортодоксальных лозунгов непримиримой таджикской оппозиции. О самом Таджикистане я не говорю. Там народ не хочет создавать у себя теократическое государство по типу иранского. Эти люди уже познали плоды цивилизации.

– Вам не кажется, что у нас трудная задача, – нахмурился Беннет: его позиция была значительно хуже, ладьи Херрика угрожали прорваться в тыл, – с одной стороны, мы не должны помогать созданию на Востоке новых исламских государств по типу Ирана, всячески противодействуя фундаменталистам. С другой – должны объективно поддерживать фанатиков из таджикской оппозиции, так сильно ослабляющих южный фланг всего Содружества Независимых Государств, и прежде всего России.

– Не вижу противоречия, – Херрик все-таки сумел прорваться на левом фланге, тесня фигуры своего противника, – пока сохраняется равновесие, никакого противоречия нет. Главное, не допустить победы ни тех ни других. Как в ирано-иракском конфликте, когда оружие десять лет поставлялось обеим сторонам. Хотя объективно ни Саддама Хусейна, ни Аятоллу Хомейни нельзя было причислить к категории наших сердечных друзей. А ведь мы им довольно ощутимо помогали.

– Вы предлагаете помогать здесь и русским? – усмехнулся Беннет.

– А разве мы им не помогаем? – удивился Херрик. – Я отлично помню, сколько выделил им конгресс на развитие их «демократии», хотя если они демократы, то я палестинский террорист.

Оба коротко рассмеялись этой шутке. Вошла миссис Фукс.

– Вы будете пить кофе? – спросила она, ставя перед каждым небольшую чашечку с ароматно дымящимся напитком.

– Благодарю вас, миссис Фукс, – кивнул Херрик.

– И вы считаете, что такая неопределенная ситуация в этом районе будет сохраняться достаточно долго? Я говорю о перспективе, – снова спросил Беннет.

– Не знаю, – признался Херрик, – все будет зависеть даже не от противостоящих в Таджикистане сил. Все решается в Москве. Если там на выборах победят коммунисты или националисты, они вполне могут начать новое объединение империи. И, хотя историю трудно повторить, у них может получиться некий симбиоз имперско-демократического союза, с которым нам снова придется считаться. Вам шах.

– Да, может быть, вы и правы, – согласился Беннет, он анализировал возникшее положение на шахматной доске минут пять и, убедившись, что теряет фигуру, сдался.

– У вас есть какие-нибудь сведения из Афганистана, от Нуруллы? – спросил Херрик.

– От этого контрабандиста… – вздохнул с огорчением Беннет. – Наша трагедия в том, что мы всегда имеем дело с далеко не лучшими представителями рода человеческого. С одной стороны, он поставляет нам необходимую информацию, с другой – переправляет через границу крупные партии наркотиков. Недавно он даже пытался с боем прорваться через таджикскую границу.

– Удалось?

– Разумеется, нет. Он потерял довольно много своих людей и снова ушел в горы. А из его достижений можно отметить только один сбитый вертолет и захваченного в плен офицера русских. Какой-то полковник, видимо, пограничник.

– Что они собираются с ним делать?

– Пока решают, – пожал плечами Беннет, – может, обменяют на кого-нибудь, может, попросят оружия, может, еще что-нибудь. Этот офицер нас мало интересует: в конце концов, что может знать захваченный на границе офицер, даже если он полковник. Ну расскажет нам об организации охраны одной из застав. Это малопродуктивно и совсем неинтересно.

– Да, наверное, так оно и есть, – согласился Херрик. – Когда вы собираетесь снова лететь туда?

– Завтра утром.

– В такую погоду? – удивился Херрик.

– Я послушал прогноз погоды. Обещают завтра утром нормальную видимость и отсутствие ветра.

– Вы уже вызвали вертолет?

– Мы говорили с Пешаваром. Оба наших пилота сейчас в Дроше, в тридцати километрах отсюда. Они прилетят завтра утром за мной. Я столько раз просил оставлять вертолет прямо у нас, но Пешавар не разрешает. Они тоже правы: здесь, в горах, нет подходящих условий для размещения вертолетов.