Кирилл Казанцев - На всякого блатного найдется пуля

– Что в сумках? – спросил он отрывисто у «профессионалов».

– Игрушки, – улыбнулся «танцор».

– Как мне вас называть? Имена какие-нибудь есть? – поинтересовался Гудков. Настроение у него ухудшалось все больше и больше с каждой минутой.

– Я Макс, – представился белобрысый.

– Артур, – представился второй равнодушно.

– А эти, из ГНР? – повернулся Гудков к оперу.

– Проверенные, я же говорю, – терпеливо произнес Сажин, – не напрягайся. Они сделают все, что скажешь.

– Эй, парни, подготовьтесь, подъезжаем, – предупредил Гудков «профессионалов». – За поворотом я вас высажу. Дуйте к ДК, занимайте скрытно позиции. Потом мы подтянемся. По моей команде, как условились, валите всех, кроме нас с Валерой.

– Сделаем, – кивнул Артур.

В этот момент все в машине вздрогнули от звука взрыва, прогремевшего где-то рядом за домами. Во всем районе сработала сигнализация.

– Что за черт, – пробормотал Гудков. Рядом с ДК в небо поползли клубы черного дыма.

– Кажись, опоздали, – тихо констатировал поникший Сажин.

– Твою мать, – выругался Гудков и надавил на газ.

Они влетели во двор у затрапезного вида хрущевки и увидели останки догоравшего джипа.

– Сидите в машине, – приказал Гудков наемникам, выхватил пистолет и выскочил наружу из удушливой атмосферы салона. Сажин последовал за ним, на ходу снимая свой пистолет с предохранителя.

– Вроде тачка Гурама, – неуверенно пробормотал Гудков, оглядываясь на опера.

– Да, – кивнул Сажин. – По ходу, Степа его уработал начисто.

К ним подтянулись бойцы из ГНР, облаченные в камуфляж, шлемы, бронежилеты. Лица бойцов скрывали маски с прорезями для глаз и рта. В руках были укороченные автоматы.

– Так, в подъезд, наверх, надо проверить квартиры, – скомандовал Гудков, мучительно стараясь сообразить, что делать дальше.

Объект охоты оказался чересчур прытким даже для людей Гурама. Более опасного противника старший оперуполномоченный еще не встречал в своей жизни. Если так дальше пойдет, Асколов в одиночку очистит город от преступных элементов. Как же с таким справиться?

Чувствуя холодок в желудке, Гудков стал подниматься по лестнице, а шедшие впереди бойцы ГНР стучали в квартиры, но им никто не открывал. Двери Гудков решил пока не выносить и оказался прав: на четвертом этаже была обнаружена незапертая дверь, а в квартире валялись трупы парней Гурама.

Томимый подозрениями, Гудков набрал номер вора, но Гурам не отвечал.

– Все, – произнес он вслух.

– Что «все»? – не понял Сажин.

– Отбегался Гурам, – пояснил Гудков и набрал номер начальника УВД, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.

Стены больницы представлялись Павлу Игнатьевичу слабой защитой от распоясавшегося маньяка-ассенизатора. Тип оказался опаснее, чем он мог предположить, и страшно было представить, на что он еще может решиться. Терять ему нечего. Поэтому, отказавшись от госпитализации, Юхно тайно выехал в порт, где стояла его роскошная яхта. Его сопровождали два джипа – лучшие люди Вереска. Сам начальник службы безопасности сидел на переднем сиденье вместе с водителем.

Павел Игнатьевич поморщился от боли и, с тоской посмотрев за окно, спросил у Вереска:

– Слушай, а не опасно, что мы едем первыми? Может, лучше, чтобы один джип сопровождения спереди, а один сзади?

– Нет, не лучше, – покачал головой начальник службы безопасности. – Взрывать будут именно среднюю машину. Или, например, пустят противотанковую ракету. Она салон насквозь прошьет, никакая броня не спасет.

– Я не думаю, что до противотанковых ракет дойдет, – пробормотал губернатор с сомнением и опаской. – Он же не Джеймс Бонд какой. Такое только в фильмах показывают.

– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – спокойно возразил Вереск.

Юхно подумал, что «безопасник» прав. И его мысли вернулись ко второй проблеме, мешавшей жить, – приближающейся отставке. По телевизору, вмонтированному в сиденье, показывали выпуск новостей, и ведущий с федерального канала назвал подчиненный Юхно регион самым коррумпированным на территории РФ. Плохой признак. Его обложили со всех сторон, а смерть сына совсем выбила из колеи. Однако Павел Игнатьевич не хотел сдаваться. Дело могло кончиться тюрьмой. Ему уже прозрачно намекнули, что следует добровольно покинуть пост, пока есть возможность. Однако Павел Игнатьевич упрямо продолжал сопротивляться, потому что не желал уходить со сцены. Он привык быть фигурой, повелевать, щелчком пальцев решать любые вопросы и не мог отказаться от этого. Потерять власть… Сама жизнь казалась без этого бессмысленной. Потеряет власть, и его затопчут. Да его же бывшие соратники. Нет, надо что-то делать. У него еще был один козырной туз в рукаве. Если раньше в какой-то момент он решил поддаться волкам, оставить пост и уйти, то теперь все изменилось. Отставки не будет. Он не даст слабины.