Кирилл Казанцев - На всякого блатного найдется пуля

К ним подбежали два сержанта из ГНР:

– Мы слышали выстрелы!

– Арестованный сбежал, – равнодушно махнул рукой Сажин, – туда, в кусты. Передайте тем, кто в оцеплении, чтобы смотрели в оба.

– Оцепление сняли, – покачал головой один из бойцов. – Был приказ всему личному составу прибыть к Дому правительства.

– Хреново, – скривился Сажин.

– Садись, – рявкнул ему Гудков через открытое окно. Он включил рацию и сразу же получил втык от Решетникова за то, что они с Сажиным еще не у Дома правительства. На Юхно покушались, но, к несчастью, тот остался жив и теперь жаждет крови. Потом Решетников спросил о результатах операции, и Гудков честно признался, что они лоханулись. Дальше речь начальника УВД состояла сплошь из матерных оборотов.

Когда они подъехали к месту событий, все интересное было уже позади. Эксперты обследовали взорванные автомобили. У Дома правительства стояли две «Скорые». Решетников в компании руководства УВД и спецслужб маячил у главных ворот комплекса. Начальник УВД сделал знак рукой – мол, подойди.

– Вот и жопа пришла, – вздохнул Гудков, выбираясь из машины.

Перед глазами у Степана все плыло. Смахивая с лица кровь, он волевым усилием удерживал себя в сознании, цеплялся за руль и вел угнанную «буханку» с надписью «Водоканал» по пустынной улице. Если бы на его пути встретился милицейский кордон, то Асколов даже сопротивления оказать толком не смог бы. Но милиции на улицах не было – всех кинули в Керамический поселок на освобождение особо важного заложника. Расчет оказался точным. С этим он не ошибся, а вот с остальным… Полный провал. Либо он стар для таких штучек, либо служба безопасности у Юхно слишком крута для него. Главная ошибка была в том, что он деликатничал, не хотел лишних трупов. Если бы бил всех наповал, то не оказался бы в таком дерьме, как сейчас.

Притормозив в глухом переулке, Степан достал из сумки аптечку и вкатил себе обезболивающее и стимуляторы. В голове прояснилось. Боль утихла. Он взглянул на себя в зеркало и тяжело вздохнул. Половина лица представляла собой громадный кровоподтек. С такой рожей его будет видно за версту. На улице вообще не покажешься. Придется отлеживаться неделю, не меньше, а время между тем работает против него. Затем внимание Степана переключилось на простреленную руку. Рана была пустяковой. Пуля прошла навылет, кость не задета. Он легко остановил кровотечение, забинтовал руку и переоделся в обычную одежду. Отложил в сторону бронежилет, нашпигованный свинцом. Потом он заметил рану на ноге. Правая штанина пропиталась кровью. Пуля прошла по касательной и рассекла внешнюю сторону бедра поперек ноги. Пришлось истратить последний бинт. Сверху он налепил пластырь, чтобы кровь не проступала сквозь повязку. Повернул зеркало заднего вида и еще раз посмотрел на лицо. Пуля из травматического пистолета губернатора прошла вскользь по черепу, кости были не раздроблены. Если наложить толстый слой грима, то издалека он сойдет за нормального.

Вдали завыли сирены, и Степан понял, что надо торопиться. Угнанную машину он бросил в проулке между гаражами. Потом, прикрывая лицо, пробежал до дома и юркнул в подъезд. Поднимаясь по лестнице, нащупал в кармане ключи и мысленно попросил бога, чтобы хозяйки не было дома. Несмотря на свою слепоту, она обязательно заметит его разноцветную физиономию, и тогда вопросов не оберешься. На него вновь волнами начала накатывать дурнота. Лестница слегка покачивалась перед глазами, ступеньки прыгали, точно в лихорадке. Определенно сотрясение, отметил он спокойно. Хотелось быстрее упасть на кровать и отрубиться, наплевав на все. Прислушавшись у двери в квартиру, Степан не услышал ничего подозрительного – полная тишина. Вставил ключ в замочную скважину, повернул три раза и открыл верхний замок. Нижний, закрывавшийся на два оборота, он перед уходом закрыл на один оборот. Хозяйка, если уходила, не запирала его вовсе, потому что механизм слегка заедал. На этот раз нижний замок был заперт на два оборота, но Степан осознал это, лишь когда переступил порог. «Засада», – промелькнула в голове мысль. Он рванулся в сторону, и тут же на его голову обрушился удар. Быстрая реакция спасла его от сильных повреждений. Обрубок наполненной свинцом трубы скользнул у него по затылку и врезался в трапециевидную мышцу. Упав лицом вниз, Степан перевернулся на бок, готовясь выхватить пистолет, однако сообразил, что не успеет этого сделать. С трех сторон щелкнули затворы. Одно движение – и его бы изрешетили. Оставалось только одно – притвориться, что удар достиг цели. Закрыв глаза, он затих.