Артур считает Жанну своей женщиной. Наглости ему не занимать, и если везение, как и прежде, будет сопутствовать ему, он сможет явиться за ней. Поэтому Степан так сильно переживал за жену, потому и жертвовал своим рабочим временем, чтобы держать ее под контролем. И по выходным он больше не пропадает на работе, потому что ему нужно быть с семьей. По будням сын учится в частной школе-пансионе, а субботу-воскресенье проводит дома вместе с матерью. Степан обязан был быть с ними…
– Твоя главная должность – мой муж, – улыбнулась Жанна. – Во всяком случае, для меня. И пока ты с ней справляешься. Даже несмотря на твое занудство… Завтра я никуда не поеду, можешь работать спокойно…
– А вот за это тебе большое человеческое спасибо, – влюбленно и с легкой иронией посмотрел на нее Степан.
– А что, спасибо бывает нечеловеческое?
– Да, если его скажет Артур. И я очень боюсь, что он это скажет мне за то, что я тебя не уберег…
– Помешался ты на своем Артуре.
– Лишь бы ты на нем не помешалась.
– Поверь, я никогда его не любила… Я его ненавижу. И что бы ни случилось, от этой ненависти к любви шагнуть не смогу… И если он вдруг меня похитит… Ты не посадишь меня за то, что я его убью?
– Нет… Хотя бы потому, что ты не сможешь это сделать: не будет возможности. Не сможет он тебя похитить. Потому что для этого ему придется иметь дело со мной.
– Вот поэтому я спокойна…
Степан отвез Жанну домой, наскоро перекусил и вернулся в отдел. А там гроза.
Сказать, что полковник Одинцов был мрачен как туча, значило не сказать ничего. Он и сам был как темно-сизая туча, и под глазом у него набухла шишка того же примерно цвета и настроения. Кто-то приголубил его кулаком в глаз.
– Круча! Зайди ко мне! – жестко распорядился он, встретив его в коридоре.
Степану ничего не оставалось, как подчиниться.
– Слушаю тебя, товарищ полковник.
Он перестал обращаться к Одинцову на «вы» сразу же после того, как тот начал ему «тыкать» в присутствии подчиненных.
– Круча! Ты хоть понимаешь, что это значит? – свирепо спросил полковник, движением ладони обозначив пространство вокруг синяка.
– С женой поругался?..
– Не-ет! И ты прекрасно знаешь, что нет!
– Не знаю я.
– Ты все знаешь, Круча! У тебя глаза и уши по всему Битову!
– Это все наговоры, товарищ полковник. Может, кто-то и хочет разорвать меня на части и растащить по всему Битову, но со мной пока что все в порядке. И глаза мои на месте, и с ушами все в порядке…
– Ты издеваешься?.. Да, я знаю, ты издеваешься. И тихо радуешься тому, что в городе царит криминальный беспредел!
– Царит?!. Ну да, возможно. Ведь бывают же халифы на час.
– Это ты о ком? – вскинулся Одинцов.
– Ну, о гражданине Сафронове. Есть у меня оперативная информация, что этот товарищ распоясался…
Сафрону трудно было отказать в уме и сообразительности. Кручу он побаивался, но при этом прекрасно понимал, что тот не будет ставить ему палки в колеса, пока битовскую милицию возглавляет никчемный карьерист Одинцов. Степану не нравился принцип – чем хуже, тем лучше, но исправлять ситуацию не торопился. Зачем ему мотать себе нервы, если есть доблестный полковник Одинцов, гроза организованной и неорганизованной преступности. Пусть он и принимает меры во славу своего покровителя генерала Викентьева.
Одинцов меры принимал, но, похоже, они вышли ему боком, а если точней, то фингалом под глаз.
– Что за информация? – встрепенулся полковник.
– Говорю же, оперативная. То есть не подкрепленная железобетонными доказательствами. А раз так, то их можно расценить как клевету…
– Ты, Круча, не темни! Ты мне дело говори!
– Вот я скажу вам, что наркота по Битову гулять пошла. Так вы мне скажете, что это не наркота, а вещество, похожее на нее. Отписывайся потом…
Писать операм в уголовном розыске приходилось много и по каждой мелочи. Даже Степан освоил технику «слепого печатания» на клавиатуре. И в кабинете у него полный порядок – бумаги в полиэтиленовых файлах, разложены по папкам, которые аккуратно расставлены в шкафу. Все четко пронумеровано, расфасовано – где убийство, где кража, где просто плевок в прохожего… Опера и сейчас заняты писаниной, вместо того чтобы заниматься делом. Принцип у Одинцова такой: что не успел за день, делай ночью. Так лучше по ночам гоняться за преступниками, чем стучать по клавиатуре, сочиняя обоснования и отписки. Одинцов – герой, он храбро борется с «отсутствием канцелярской культуры», но вряд ли ему захочется соваться в ночной город, чтобы проследить, чем занимается уголовный розыск. А занимаются оперативники тем, чем и должны заниматься нормальные люди – спят мирным сном себе во благо. Если Одинцов такой умный, сам пусть по ночам работает…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу