Владимир Колычев - Мне душу рвет чужая боль

– Ага, сказки, – кивнул Кулик. – Тысяча и одна версия…

– Одной версии может хватить, – не сдавался Комов. – Нутром чую, Шведов Стежкова замочил. Нутром чую, а доказательств нет. Разве что алиби очень хлипкое… В общем, парень хорошо держится, на развод не ведется…

– Хорошо держится, – хмыкнул Кулик. – На тебя чуть с кулаками не бросился.

– А это я его нарочно из себя вывел. У него же зуб на меня. Он считает, что это я его шесть лет назад посадил… Ну был грех, думал я, что Шведов подругу свою застрелил… Ну, может, не совсем думал, но за двумя зайцами погнался… Одного зайца упустил, а из второго петуха сделали. Но это не по моей вине… Артурчик там какой-то счеты с ним свел, из-за убитого…

– Артурчик? – нахмурился Степан. – Кто такой?

– Да черт его знает… Да и не в том дело. Шведов с тех пор страшно злой на уголовников. В зоне ответить он им не мог, а здесь – пожалуйста. Стежков на него наехал, и на тебе, умирать подано.

– Это все домыслы.

– Да, но мое нутро криком кричит. Шведов Стежкова сделал. Он!.. А доказательства будут. Я с него не слезу, пока он не расколется…

– Где он сейчас?

– Отпустил. А толку его здесь держать?.. Я его уголовниками пугал, не ведется… Я так думаю, не было с ним ничего такого. Опустить опустили, но не до конца. Взгляд у него… У сломанного человека такого взгляда не бывает. Отчаянный взгляд, с такими глазами, как у него, в войну на амбразуры бросались… Не простой он парень, ох не простой…

Федот хотел еще что-то сказать, но в этот момент в дверь стукнули, и Степан увидел всполошенного майора из дежурной части.

– Товарищ подполковник, тут у нас вызов – машину на Пролетарской расстреляли! С инкассаторами машину!..

Степан не стал ничего выяснять. Надо было как можно скорей ехать на Пролетарскую, там все и прояснится.

На место происшествия он прибыл еще до появления оперативно-следственной бригады.

Инкассаторский «уазик» стоял на перекрестке двух улиц, у светофора. Картина удручающая – лобовое стекло выбито, в салоне кровавая каша – водитель и сидевший с ним инкассатор убиты, у одного три пулевых отверстия в голове, вернее, в том, что от нее осталось. И в глубине салона лежал на полу человек в униформе частной охранной структуры…

Из-за расстрелянной машины на перекрестке образовалась пробка, но автомобили мало-помалу из нее выбирались. Могло оказаться так, что машины, водители которых были свидетелями происшествия, разъехались, но нет, одна стояла – у самого светофора, впереди «уазика». Оказалось, что и там произошла трагедия, но, к счастью, без летального исхода.

Это был старенький «Опель», по всей видимости, чем-то помешавший преступникам. По нему полоснули автоматной очередью, но водитель отделался пулевым ранением в руку. К счастью, кроме него, в машине никого больше не было, а то жертв могло быть и больше…

Худосочный мужчина с большими залысинами на голове и пышными усами сидел на водительском кресле, поставив ногу на дорогу. Рядом с ним стояли люди, кто-то из них уже успел наложить повязку на руку.

– «Скорую» вызвали? – спросил Комов.

– Вызвали, – кивнул потерпевший. И даже умудрился улыбнуться через силу. – Мне то что, а этим уже не поможешь…

– Вам больно? Говорить можете?

– Больно. Но говорить могу…

– Что вы видели, как все произошло?

– Да так и произошло. До сих пор понять не могу, как такое могло случиться… Такое только в кино и увидишь. Только в кино пули с экрана не летят, а тут… Они убить меня хотели. Они стреляли в меня…

Мужчина уже не улыбался. Нахлынувшие воспоминания загнали его в истерический ступор. Степану пришлось присесть перед ним на корточки; легонько хлопнув по коленке, он плавно помахал раскрытой ладонью перед его глазами.

– С чего все началось? – хлестко спросил он.

– Началось?.. – встрепенулся мужчина. – А я не знаю, с чего началось… Я на красный свет остановился, за мной эта, с инкассаторами, остановилась. А тут откуда-то «Форд» с тонированными стеклами взялся, рядом со мной остановился. Инкассаторов обогнал, а за мной остановился. И оттуда двое вышли. Я даже понять не успел, как они вышли. Только вышли и сразу стрелять! Из автоматов! В упор, по лобовому стеклу. Стекло крепкое, не посыпалось, но тут третий появился, с кувалдой, по стеклу раз, второй. И в машину полез… А дальше я ничего не видел. Они по мне стрелять стали. Тот, который мордастый, он автомат на мою машину направил, как даст… Хорошо, я упал, как будто убит… А если б не упал? А если бы убили?