Эльмира Нетесова - Закон - тайга

Сам не замечая, высадил одну за другой две пачки «Прибоя». Понимал: неспроста объявился в котельной сявка. Послали фартовые найти его. А зачем? Что нужно от него? Доконать решили? А может, хотели убедиться, что живой? Теперь узнают и жди всякого. Ухо востро держать надо.

После визита сявки есть расхотелось. А тут и Дашка пришла. Увидела Тимку злым. Около котлов куча окурков. Рассердилась. Взялась за веник молча.

— Пожрать-то отпустишь? — спросил мрачно.

Бабе неловко стало: забыла…

— Иди, — ответила глухо. И добавила: — Только недолго в столовой будь. У меня работы много. Не смогу одна разорваться.

Тимка ничего не ответил. Искоса, зло на бабу глянул. И заспешил из котельной.

В столовой в это время ужинали фартовые. Завидев кочегара, нахмурились. А Тимофей, взяв с раздачи тарелки, понес их за отдельный стол, никем не занятый.

Знал Тимоха: выкинутый из закона не должен садиться за один стол с ворами. Да и сам не хотел видеть их рожи.

В столовой хватало свободных столов. Но Тимка выбрал угловой. Сел спиной к фартовым.

«На хрену я вас, козлов, видел. Не вы меня, я вас в гробу видал. Я к вам — жопой. Обойдусь и сам, не пропал. Доконаю свое и аля-улю. Свистнете мне в сраку. Такими кентами, как я, не бросаются».

Ел мужик горячий суп. И вдруг услышал над самым ухом:

— Что, не дает хамовку Дашка? Не привыкла фраеров держать. Ей легавых подавай. Не ниже участкового! Этим она и пироги печет, блядища! Нашел хазу! После мусоров остатки жрешь? — хохотала красная рожа стопорилы у самого уха.

— Да фраер клевых не видал. Поди, живую куньку и не знает. Вот и подкололся к лярве, — блажил старый майданщик.

— Падла падлу по вони сыщет, — бросил через плечо налетчик из Одессы.

— Гниды! Падлы! Козлы! — взорвался Тимофей и, сорвав лавку с гвоздей, бросился к фартовым.

— Ожмури его, кенты! — услышал голос бугра. В глазах черные пузыри ярости вспыхнули.

Держась за один конец лавки, прошелся тяжелой доской по головам подскочивших к нему фартовых. Пробирался к бугру. Но в это время в столовую ворвалась милиция. Повар позвал.

Законники вмиг поутихли. Тимка опустил лавку. С лица лил пот.

— Что случилось? — вошел, сдвинув брови, участковый.

Кое-кто из законников шмыгнул в дверь.

— Да вот кент раздухарился, — вякнул сявка, вывернувшись из-под стола, куда влетел, опасаясь скамьи в руках Ти~ мохи.

— Захлопнись, пидер! — цыкнул кочегар.

— Тимофей! Что произошло? — спросил участковый.

— Виноват. Вяжи, — подошел Тимка. И, кивнув на фартовых, сказал: — Этих не морите. Я залупился. Веди в клетку меня…

— Брешет, гад! Зачем врешь, Тимка? Фартовые тебя довели. Обзывали его и Дарью. Похабно, — встрял повар.

— Твою жопу кто шмонал? Чего вперед хрена шнобель суешь? Иль дышать устал? — встал из-за стола бугор, глянув на повара так, что тот сразу осекся. — Малость потрехали меж собой. Кент погорячился. Что тут такого? Все в ажуре. Жмуров нет. Как поботали — наше дело. Никто ни на кого зуб не имеет. Так, Тимоха?

— Верно, — кивнул кочегар.

— А отчего у этих троих морды синие? — указал участковый.

— Они отродясь такие!

— Какая хамовка, такие рожи, — вякнул сявка, стянувший со стола под шумок чей-то положняк и запихавший целиком в горло большой кусок хлеба.

— Куда, стерва? Ишь, зараза! — огрел его кто-то кулаком по спине.

Сявка поймал выбитый хлеб в ладони. Выскочил наружу.

— Иди, Тимофей, поешь. Да хватит бузить. Иначе и впрямь в другой раз посидишь в клетке с месячишко. Чтоб поумнел, — предупредил участковый и вышел из столовой.

— Слыхали, козлы? Усеките! Трамбоваться с фраерами — только лапы марать, — сказал майданщик.

— Идите вы все, задрыги, мудачье! Фраер не заложил. Свой калган подставил. За всех. Хоть и без понту! — чесал стопорило ушибленное лавкой плечо.

— И что с того? — прищурился бугор.

— А то, что таких кентов мало! Легавые с разборкой прихиляли. Мог тебя заложить. За недавнее. В клетку. Иль не допер? Да только не стал. Настоящий, честный он вор! — вступился медвежатник.

— Хватит его морить. Верно кенты ботают. Пусть в барак хиляет. К нам. Давай кончать разборки! — гудел вор в законе по кличке Шмель.

Бугор по столу кулаком грохнул:

— Распизделись, паскуды? Стоило фраеру пофартить, у вас и захорошело? А как смел он, гнида вонючая, честных воров трамбовать? Ведь не в законе! Фраер он! Иль кентель мешает?

— Сами обосрались! — послышался голос сявки.

Тимка торопливо запихивал в рот горячую гречневую кашу. Опрокинул залпом кружку чая и, подойдя к повару, попросил его дать с собой на ночь чего-нибудь поесть.