Эльмира Нетесова: Фартовые

С Филином его свел случай. Собрались в тот день фартовые взять сберкассу. Да не какую-нибудь понезаметнее, а центральную. Вот такой кураж ударил в отчаянные головы. Так и вломились за минуты до закрытия. Впятером. А тут пацан стоит — кудлатый, худой, недокормыш. Увидел фартовых — не испугался, руки не поднял. Почему он там оказался, никого тогда не интересовало. Может, погреться с мороза зашел… Горящими глазами смотрел на пачки денег, которые рассовывали воры по карманам и за пазухи. Когда фартовые уходили, пацан бросился аа ними. Зачем? Никто не спросил. Так и остался он в «малине» уже потому, что видел воров в лицо. А еще — пришелся по душе тем, что мог доподлинно скопировать любой голос, плач и смех. Оказался способным в воровском деле, был смекалист и проворен.

Лишь через время узнали фартовые, что была у него в Охе мать. И Филин жил с нею вдвоем в маленьком деревянном домишке на Сезонке. Мать работала уборщицей в сберкассе. А когда хворала — сын подменял, как мог.

Любил Филин больше всего на свете деньги. Их вид и запах вводили его в дрожь. Эта жадность долго злила Дядю. А потому не раз предупреждал пацана:

— В нашем деле жадность равна краху. Жадность — это болезнь нищих и обжор. Ею страдают чахоточные старухи и могильщики на кладбище. Вырви из себя это паскудство. Иначе ии и одно дело не возьму. Сам попадешься и нам будет крышка.

Григорий видел и удивлялся, как жадно и много ест этот пацан, будто у него вместо желудка бездонная пропасть. Но в деле он мог заменить любого из начинающих воров: не шелохнувшись, мог простоять несколько часов подряд на шухере. Мог не спать подряд несколько ночей и один выпить за двоих, не опьянев. Характер Филина ковали фартовые в делах. А они случались всякими. И вскоре понял повзрослевший пацан, что свою долю из общака можно увеличить нахрапом, глоткой и кулаком.

п

А потому пользовался этими средствами все чаще и небезуспешно.

Дядя помнит, как однажды пожилой вор хотел выделить Филину его пацанскую долю. Заметно возмужавший стремач саданул вора так в висок, что тот потом несколько дней не мог вспомнить свою кликуху.

Пытался наехать на Филина и Старик — голова и сердце фартовых Охи. За жадность решил проучить. Ну и поставил ему здоровенный фингал. Филин, даже не сморгнув, поддел обидчика в челюсть — откинул метра на три под стол и сказал, оскалив редкие, острые зубы:

— Тихо, плесень! Шуршать станешь — добавлю. Я за свое все получу, если мне придется его даже из твоей глотки достать.

Может, и плохо бы пришлось Филину, да Дядя за него вступился. Старик после этого отдал Филину его долю. Но затаил лютую злобу на вора, еще не признанного фартовым.

Филин никогда ничего не просил. Он брал, отнимал. Этому его научили сами блатные.

Он никого и ничего не боялся. Д&же смерти. Зато его самого, уже очень скоро, боялись многие фартовые.

Филин и по молодости не ходил на дело, очертя голову. Все заранее обдумывал и взвешивал. Но попадался не реже других.

У Филина была одна слабина. Помимо денег, любил он баб. Может, от того, что слишком рано связался с блатными и жизнь воспринимал как бы с изнанки.

Но ни девки, ни бабы, ни за какие подарки, даже в угаре, не соглашались добровольно ответить на любовь Филина. Его рожа насмерть пугала сторожей. Приводила в ужас старух-кас- Ьирш. И даже видавших виды милиционеров передергивало при виде худосочной, острозубой и длинноносой физиономии Филина.

А потому баб он сильничал. Срывая с них в притонах все исподнее. Когда те противились, бил под дых. Потеряв дыхание, падали ему жертвы под ноги. Покуда в себя приходили, Филин уже улыбался довольно. Во второй раз ни к одной не приставал.

С девками был обходительнее. Но часто безуспешно. Зная его методы, те тут же подсаживались к своим дружкам. И тут, помимо зуботычин, мог в свалке получить и «перо» в бок. Чужая «малина» жалеть не будет. Потом разберись, кто пустил в ход финач?

Филин не привязался сердцем ни к одной. Единожды утешившись, тут же забывал.

Для фартового это было золотое качество.

Но зато на дело никогда не ходил с теми, кого мало знал. Предпочитал давних, старых кентов. И особо уважал его, Дядю.

Григорий помнит, что, взяв «малину» под свое начало, Филин никого не обделял, никогда не брал на дело пьяных. Не смирился ни с одной бабой в «малине». Он не доверял им и считал, что лишь кастраты берут на дело баб, чтоб уцелеть самим.

Дядя и теперь улыбался, вспоминая, как скрутил в бараний рог Филин коварную жестокую Казачку, когда та не захотела лишиться доли и собралась на дело вместе с блатными. До глубокой ночи выла она, связанная, в холодном подвале. А вернувшийся с дела Филин развязал ей ноги, справил свою любовь как малую нужду и, сунув Казачке червонец в лифчик, выставил за дверь.