Эльмира Нетесова - Дикая стая

— А разве перелетных не стреляешь?

— Кому нужны шкелеты после перелета? Одна кожа и перья! Не-ет, я такое не беру. Вот осенью другое дело! Жирок нагуляют за лето. А теперь что? Костями давиться кому нужно? Да и потомство дадут! Опять же, сколько мне нужно самому? Я пушняк промышляю. Перелетные — не мое! Вот последние капканы проверил. Пару горностаев взял. Уже серыми стали, сменили мех, значит, вышли из цены, — сетовал охотник.

— Это всю зиму в шалаше жил?

— Куда деваться? Палатку браконьеры уволокли давно. Года три назад. Вторую купить не на что.

— Шалаш так и останется? — спросила Ольга.

— Нет, девонька, я человек вредный, злопамятный. Мне горе утворили, зачем же я своим ворогам шалаш оставлю? Пусть не шибко что, а пристанище! Своими руками ставил, сам и порушу!

— А палочки для чего настрогали?

— Шкурки растяну на них, пусть подвялятся, подсохнут.

— Дед Коля, а знаете, кто из браконьеров в этом месте «пасется»? Кто палатку увел? — спросил Гоша.

— Как не знать? Я ж — охотник! Это милиция у нас все ищет и не находит. Мне искать не надо. Увидел, враз прочел!

— Кто ж был?

— Селюкинское семя! Вся семья «пасется» тут уже много годов. Им абы копейку сорвать, за нее кого хошь уложат.

— А как узнали? — спросил Корнеев.

— Ихний старшой, верста коломенская, все ветки на дереве пообламывал. Не мог башку пригнуть. Вишь, вон где палатку ставили? Деревья как курчата ощипаны. Охотник так озоровать не станет, не будет зверя пугать и следы рук своих оставлять повсюду, на каждом дереве. Ихний средний — лодырь, того хуже: весь мох вкруг выскреб на растопку костра! Нет бы его в сапоги натолкать для просушки. Так и этого не делают.

— Откуда знаешь, может, сушили мохом?

— Ты на пепел глянь. Сколь моха сожгли. Ровно сухостоя иль бересты нет. Мох зверю надобен. Человек и в этом соображать должен. Так нет, одним- единым днем живут окаянные! Вон ихний меньшой задницу газетами вытирал, будто лопухов тут мало. Всю заимку изгадил своими подтирками!

— А почему меньший? Может, старший, сам отец?

— Не-е, ихний дед другое читает, я знаю, а в технике не соображает ни хрена. Зато меньшой в ней разбирается. По его газетам все зверье знает нынче про сотовые телефоны, компьютеры и машины. Еще

про девок, которых на ночь приглашают. У них сись из газеты вываливаются. Видать, наше зверье до; потешалось над человечьим бабьем. Зачем в гол" ном виде на всю газету снимок дали? Старику так не надо. А вот молодым — другое дело!

— Когда ж время нашли здесь газеты читать?

— А когда сеть забросили и ждут косяк рыбы. Случается, долго ждать приходится. Час или боль ше. Они тут не одни промышляют, и помимо них имеются. Ну и, окромя их, никто в поселке не берет галеты, папиросы. Другие больше себя уважают. А эти, из-под себя на сковородку положат. Жадюги, не люди. Они и в поселке такие говноеды!

— Дед, а почему ты не заберешь у них свою палатку?

— Их вона сколько, а я один! К тому ж старый. Меня в бараний рог скрутят!

— У тебя же оружие?

— И что? Убивать из-за палатки? А потом в зону до конца жизни влететь?

— Так ментам скажи!

— Гоша, ты, голубчик, глупства не городи. Наши менты никому ничем не помогли. От них единый вред.

А я самому себе — не враг. Или не знаешь, у меня в поселке изба деревянная. Долго ли ее подпалить? И ведь не только без крыши над головой оставят, самого живьем сожгут вместе с бабкой. Без палатки проживу, без дома никак не можно.

— Когда ж вернешься сюда?

— Уже по снегу, по первой пороше. Если доживу, — улыбнулся охотник и сложил выструганные палочки возле шалаша.

— Гоша, ты сам берегись этих супостатов. Разбойная семейка! Нет в них стыда и жали! Ты хоть и в зоне был, добрую душу твою не поморозило, а эти злей зверей. Пощади себя…

— Хорошо! Спасибо за совет, — бросил уже через плечо и пошел к лодке, позвав за собою Олю.

— Думала, браконьеры заранее готовятся к лову, я нарвались на старика.

— Те с оглядкой. По одному, как понимаю, не возникают, — ответил Гоша.

Они проехали почти весь участок реки, отведенный поселенцу. Кое-где расчистили багром заторы, растащили коряги. Когда стало темнеть, повернули и поселок.

Оба проголодались и промерзли. Ольга не стала ждать Гошу, бегом побежала домой. Сразу в Гошину квартиру, без вопросов и просьб начала готовить ужин. Когда хозяин вернулся, его уже ожидал накрытый стол и теплая вода в умывальнике.

— Спасибо тебе!

— О чем ты? — отмахнулась женщина. Она уже согрелась у печки, помогла Гошке переодеться в сухое. Едва тот умылся, усадила за стол.