Эльмира Нетесова - Дикая стая

сопляк! Ну, вскоре они уехали. Я енто говно знаю. Задень его, вони не оберешься! Родитель всю душу измотает на лоскуты. Да и лужок скосил ужо. Энти недоноски весь его засрали. Бутылок, банок почти мешок накидали. Я все закопал в ямку.

— Егор, не видел ты, живой ли был тот Димка?

— Ну, со своими был! Он с ими много годов дружится, считай, с детства. А и волокли его, не бросили. Каб дохлый был, на што он в лодке? На берегу, в земле кто б сыскал его? Оно тебе к чему? Нехай легавые ищут! Они на то поставлены. Зачем их морокой свою голову глумить?

— Понимаешь, Егор, незадолго до того, мы с Димкой и его отцом пособачились круто. Я ему по соплям вмазал. И Рогачев вместе с Шинкаревым брякнули, мол, пока не сыщут Димку, не видать мне воли как своих ушей! Теперь доперло? А тут уж все на мази!

— Так чем я подмогну?

— Хоть день вспомни! — взмолился Гоша.

— Не припомню. Да коль надо, пацанов его нехай тряхнет милиция. И девок! Они из новых учителок, каких прислали в поселок. Обе рыжие и морды крашеные! Едино в толк не возьму, куда Димку сунули? Может, он с теми девками и поныне шалит, а вы его упокойником ищете!

— Не-ет, Егор! Бабы на халяву столько времени не держат!

— Как знать их, нонешних?

Лесник пригласил поселенца в зимовье, но Гоша отказался, сославшись на дела, и уехал в поселок.

Едва человек вошел в дом, Анна выпалила:

— Ольга звонила из Оссоры! Только ты поехал, она — тут как тут. Про тебя спрашивала, сказала, что через три дня воротится.

— Как ей там? — перебил Гошка.

— Понравилось. Все по душе пришлось: и поселок, и люди.

— Значит, уедет.

— Непременно. Так и решила, скорей туда воротиться. Вот только документы сдаст за этот сезон и умотает туда насовсем. Говорила, что снабжение Оссоры царское, Усть-Большерецк — просто жалкая дыра, куда даже за своими вещами ехать не хочется.

— Во, блин, дает! — удивился Корнеев.

— Еще сказала, что ей будущую квартиру показали. Небольшая, но уютная в доме на берегу моря. Там все дома так стоят, что море со всех окон видно. До него полсотни шагов. А продуктовый магазин — в том же доме, на первом этаже. Ее квартира однокомнатная, но посередке дома. Все есть, даже телефон. Если захочет уволиться, жилье заберут — так- то и привязали к инспекции веревками до самой пенсии.

— Один у нее шанс есть — замуж выйти, если найдет за кого! — сказал Гоша.

— Говорила, что молодежи много, и живут они весело. Она уже сдружилась с некоторыми, — рассказывала Анна так словно сама собралась пере ехать в Оссору.

Ольге и впрямь притянулся поселок. Его центральная улица начиналась рядом с аэропортом и убегала к сопкам, вытянувшись вдоль берега моря на несколько километров.

Частные дома и домишки, сохраняя общий вид улицы, не держались один за другой, всяк имел свое лицо, а потому даже на улицу каждый смотрел кто лицом, а кто и вовсе задом.

Бревенчатые, кирпичные, совсем не похожие, они с любопытством глазели окнами на море и прохожих. Казалось, вжимались в землю от гула взлетающих самолетов. Любили смотреть на всякие корабли, дрейфующие на рейде. Их было так много, и все разные! Большие и поменьше, из разных стран. Они с самого раннего утра и до поздней ночи оглушали берег раз ноязычными песнями и музыкой. От той мешанины чайки глохли и прилетали на берег, ругая пронзительными голосами ненормальных моряков, живущих на кораблях.

Зато как красиво смотрелись пароходы ночью с берега. Расцвеченные множеством огней суда казались сказочными в глухой ночи. Там всегда кипела своя бурная жизнь. Одни корабли приходили, другие отчаливали, мигнув огнями берегу, где уже кто-то вздыхал вслед и ронял слезу. Здесь никто не задерживался подолгу. Жители поселка, привыкнув за годы, не обращали внимания на суда и редко оглядывались на море. Они проскакивали мимо равнодушно, и только новенькие, приехав в Оссору, смотрели на поселок и море с восторгом, ходили гулять на берег.

В Оссоре всегда было ветрено. Сказывалась близость моря. Хорошая погода случалась крайне редко. В основном, тут шли дожди, промозглый туман ложился на крыши с ранней весны и до глубокой осени, а потом выпадал снег. Он шел всю зиму серый, как тоска. Может быть, поэтому уж слишком редко небо над поселком наряжалось в звезды. Зато в зимнюю стужу, когда круглолицая луна выглядывала из-за туч взглянуть на землю, она белела от ужаса, заслышав волчий хор, доносившийся с острова Карагинский, что в сорока километрах от Оссоры. Там был волчий заповедник. Когда море замерзало, зверюги с острова приходили в поселок поживиться хоть кем-нибудь. Что делать? Голод — не подарок, и зверье промышляло кто как мог. Одни ловили собак и кошек, другие, случалось, нападали на людей. Если не успевали вовремя вернуться на Карагинский, их отстреливали местные жители и пограничники.