Эльмира Нетесова - Месть фортуны. Дочь пахана

— Не мог уйти! — не поверил Семен.

— Запросто! Вон я с барыгой как лажанулся? Хотя, казалось, все мы с тобой обмозговали. Фартовые хитрей оказались. И, как сам убедился, выдавили из барыги, кто его настропалил? Теперь они меня по всему Ростову дыбают.

— Здесь тебя никто не найдет, — усмехался Семен, приютивший Земнухова в маленькой комнате своего дома. Чтобы найти тут бывшего фартового, нужно было подняться на второй этаж, пройти через три комнаты и знать условный стук. Окно этой комнаты закрывалось ставнями.

Может, и возникли бы у Семена осложнения на работе, узнай начальство, кого он пригрел в своем доме. Но результаты работы за последнюю неделю заставили замолчать моралистов всех званий.

Семен рассказывал Седому, кого взяла милиция, о всех событиях в городе.

— Поприжали мои ребята хвосты фартовым! Поутихла и шпана. На улицах круглые сутки патруль дежурит, вместе с дружинниками. Чуть где шум услышат, враз туда! И — порядок! Не только воровство и грабежи, драки прекратились. Люди спокойно жить стали. Не боялся детей на улицу отпускать, сами выходят! Ожили! — радовался Семен.

— Рано празднуешь! Фартовые и шпана без бою, просто так не сдаются. Бойся затишья. Оно — временная передышка, — предупреждал Седой.

— Полторы сотни гадов в тюрьме сидят, суда ждут. Разве мало?

— На сход больше тыщи прихиляли. Что это — полторы сотни?

Мелочь! Да и взяли мелкоту. Всего троих паханов, два десятка фартовых, оставшиеся — перхоть, гавно! Солидные паханы — смылись. Теперь их не накрыть. Вместо попухших новых нагребут.

— А кто, как ты думаешь, не успел смотаться?

— Много на дно залегло. Ждут, пока шухер уляжется. Чтоб смотаться иль в дела намылиться. Это верняк. Потому, не на патруль полагайся. Он — не кайф! Ты лучше пошли своих к пивбарам, на железную дорогу, в рестораны — только не в форме. И, главное, не упускай из вида набережную, таксопарк, аэрофлот и окраины, где алкаши дышат. Туда смотри.

— А где в Ростове может укрыться маэстро? — спросил Семен.

— Да нет его здесь!

— В Ростове он! В том-то и дело! Но никак не можем напасть на его след! Вот если бы его нам взять! — выдал Семен заветную мечту.

— Тебе, мать твою, дышать опаскудело? Не дергайся! По

сей о нем память! Одно дело — я вякаю, мне терять нечего. Тебе к нему не стоит возникать. Он — не сам по себе капает. У него на стреме такие кенты — тебе и не снилось! Все, как один — мокрушники, стопорилы. С ними сам черт не справится. С перьями и пушками. Им из фраера душу вышибить, что два пальца обоссать. Я их видел! Не лезь! Как кента прошу. Твои лягавые слабы против них. Это без трепу.

— Тогда не пугай, Санька! Меня уже ничем не удивить. Иль мало мы с тобой видели на войне?

— Тогда другое время было. Здесь ты сам нарываешься на жмура. Маэстро — не просто пахан. Он — все! И если его заметешь, во что я не поверю, свой колган посеешь. Фартовые тебя тут же засекут, средь бела дня разборку учинят. Меня до помутнения рассудка довели. Тебя за маэстро в пыль сотрут. Ты не выдержишь мучений. Я знаю, на что способны законники. Не суйся, прошу тебя!

— А почему думаешь, что я попадусь? Если маэстро возьму, его так охранять будут! Ни с кем из своих не сможет увидеться!

— Прежде всего, тебя надо будет охранять. И ему не обязательно видеться с фартовыми. В тюрьме всяк знает, как и без слов переговорить. Тюремная азбука перестукиваний известна всем. Через полчаса вся тюрьма узнает о маэстро. А через час — все фартовые Ростова. И тогда! Не в клочья, в пыль разнесут тюрьму, вместе с охраной и собаками! Я не темню, — вздохнул Седой тяжело. — Мне больше других хотелось бы, чтобы вы его взяли. Я первым от него перенес все! Такое, чего я никому не простил бы. Будь он фартовый или просто пахан малины, кентель бы ему скрутил давно. Но… Маэстро мне не достать, клешни короткие. И тебе не советую…

— И все ж! Вот если б нужно было его найти, где б ты его искал?

У Седого дыхание перехватило от возмущения.

— Ну, не кипи! Где его находят кенты?

— На барахолке, где ему навары отдают, или вечером — в ресторане. Там он до ночи с кентами гудит, — обронил Седой, безнадежно отмахнувшись.

— В ресторане? — удивился Семен.

— В отдельном кабинете, как всегда. Он там с кентами бухает.

— Как он выглядит? Какие у него особые приметы? — поинтересовался Семен.

— У него на груди дельфин выколот. Штурвал в хавальнике несет. На штурвале надпись — Колыма.

— Я что ж, по-твоему, всех мужиков в ресторане раздевать буду? — рассмеялся Семен.