Андрей Константинов - Вор (Журналист-2)

— Да! — гаркнул Ващанов, и на пороге возник хмурый Степа Марков.

— Марков? — удивился Геннадий Петрович. — А что, все остальные разошлись уже? Степа непонимающе пожал плечами:

— Не знаю… Мне дежурный сказал зайти к вам срочно…

— Ну ладно, — вздохнул подполковник. — Знакомься, это Андрей Серегин, журналист, пишет по криминальной теме. Вы незнакомы?

— Нет, — синхронно покачали головой Обнорский и Марков.

Андрей даже сжался весь на стуле, не веря в такую удачу: он ломал голову, как бы выйти под благовидным предлогом на Маркова, а тут встречу сам Ващанов организовывает и санкционирует. Случайность? В университете Обнорского учили, что случайность — это всего лишь непознанная закономерность…

— Вот что, Степан, — значительно и веско сказал Ващанов. — Ты это… расскажи Андрею Викторовичу про задержание азербайджанцев на овощебазе… Ваш отдел, кажется, мероприятие проводил?

— Наш, — хмуро кивнул Марков. Ему совсем не хотелось общаться с журналистом, Степа задержался-то специально для того, чтобы поработать спокойно, пока никто не мешает. Отдел Никиты Кудасова размещался в одном кабинете, опера в буквальном смысле сидели друг у друга на головах, и спокойно разложить документы на столе можно было только в самом конце рабочего дня. Геннадию Петровичу тон Степы не понравился, и он счет необходимым сделать легкую накачку (совсем легкую, на полшишечки, как выражался подполковник):

— Ты брови-то не хмурь, Марков! Работу органов нужно пропагандировать! Шире мыслить надо, масштабнее! Население должно получать достоверную информацию! Или ты думаешь, Андрей Викторович сюда для собственного удовольствия пришел? А? Не слышу!

— Понятно, товарищ подполковник. Разрешите идти?

— Иди, — снизил тон Ващанов. — И все подробно товарищу журналисту расскажи. Что можно, конечно. А потом проводи его.

— Ясно, — кивнул Марков и направился к двери. Андрей встал со стула, пожал руку Ващанову и искренне сказал:

— Спасибо, Геннадий Петрович, вы очень мне помогли… Я могу потом позвонить вам, когда материал уже выписывать буду?

— Конечно, конечно, звони в любое время, — расплылся в улыбке Ващанов. — Тебе всегда поможем. Чем можем, конечно…

Когда за Марковым и Обнорским закрылась дверь, подполковник устало обмяк в кресле — словно мяч, из которого выпустили воздух. Правой рукой Геннадий Петрович осторожно помассировал сердце, подышал, открыв рот и запрокинул голову.

— Сука, — шепотом сказал он, глядя в потолок. — Суха хитрожопая…

Между тем Обнорский, кому адресовались эти слова подполковника, уже пристраивался у стола Маркова, тщетно пытаясь вытянуть ноги — весь кабинет был завален бронежилетами, какими-то ватниками и мерседесовскими покрышками, которые, как объяснил Степа, являлись вещдоками в одном деле.

— М-да, тесновато тут у вас, — хмыкнул, озираясь, Андрей. — Курить-то можно?

— Нет, — ответил Марков. — Лучше в коридоре. У нас там и банка стоит. Шеф не любит, когда в кабинете курят.

— А что так? — удивился Серегин. — Здоровье бережет?

— Да какое тут здоровье, — улыбнулся наконец Степа. — Наберешь тут… Нас в этом кабинете двадцать восемь человек. Когда один гриппом заболевает, через два дня весь отдел подхватывает… Просто Никита Никитич свое откурил уже — он двенадцать лет смолил, а потом бросил… Ну и теперь всех курильщиков гоняет. Говорит, баловство это.

— Понятно, — протянул Андрей. — Ну так что, пойдем перекурим, что ли? Заодно про овощебазу эту поговорим. Наша газета, правда, уже писала об этом…

В коридоре они проболтали минут двадцать, присматриваясь друг к другу, и, лишь вернувшись в кабинет, Андрей спросил наконец о том, что по-настоящему его интересовало:

— Слушай, Степан, а вы международными группировками занимаетесь?

— А почему ты спрашиваешь? — насторожился Марков.

— Да так… Я хочу темой контрабанды черного антиквариата заняться… Говорят, на Западе уже скоро нашими иконами камины топить начнут. Предложение спрос превышает.

— Возможно, — неопределенно ответил Марков. — А что тебя конкретно интересует?

— Я слышал от кого-то, что ты в свое время убийством Олега Варфоломеева занимался, художника-реставратора, — бросил пробный камешек Серегин.

— От кого слышал?

— Да не помню уже… Может, расскажешь про ту историю? Степа внимательно посмотрел на Обнорского и вздохнул.

— Это старые дела… И потом, я не Олегом занимался, а его братом Дмитрием… Он антикварщиком был, коллекционером… Олег погиб раньше, там самоубийство произошло… А Дмитрия Сергеевича действительно зарезали… Нехорошая история получилась.