Андрей Константинов - Выдумщик (Сочинитель-2)

— Подождите, — тяжело дыша, сказал Назаров. — Я, кажется, понял… Вы просчитали — не знаю каким способом, но просчитали — расклад, а дальше начали скидывать информацию разным сторонам… Вам нужно было стравить их… И вы своего добились…

— Думайте, что хотите, — с досадой, показывавшей, что Аркадий Сергеевич попал в цель, ответил Серегин. — Бегите, информируйте своих отставных друзей… Или — слейте все, что нарыли, их конкурентам, они, может быть, отблагодарят посущественнее…

Майор дернулся, словно его наотмашь ударили по щеке:

— Вы!… Да как вы… — Аркадий Сергеевич вдруг сник, ссутулился и сказал глухо: — Я не собирался никого информировать о нашем разговоре, я хотел понять сам… Но вы… Вы влезли в слишком опасную игру… Если вас сумел вычислить я, значит, сумеют и другие… Зачем? Зачем вам все это понадобилось?

Серегин в одну большую затяжку докурил свою сигарету и после короткой паузы глухо сказал:

— Мне кажется, наш дальнейший разговор не имеет смысла… Я не понимаю вас — мне, вообще, непонятно, о чем вы говорите… Вы не понимаете меня — и, я думаю, никогда не поймете…

— Ошибаетесь, — покачал головой Назаров. — Мне кажется, я вас понял…

— Поздравляю! — сухо кивнул журналист. — Боюсь, что я вам ответить пониманием не смогу… У вас все ко мне, майор? Тогда — желаю здравствовать… И не надо больше ко мне подходить с душещипательными разговорами… О своей душе каждый должен заботиться сам… Вот если вы официально надумаете мне что-то предъявить, тогда — пожалуйста… В официальном месте и продолжим… Извините, я спешу…

Серегин бросил окурок, затоптал его каблуком и, не попрощавшись, пошел к своей «Ниве». Назаров долго смотрел ему вслед, и майору казалось, что даже чуть сутуловатая спина журналиста выражала презрение.

Аркадий Сергеевич трясущейся рукой нашарил в кармане сигареты, закурил — в этот момент его словно ударило что-то в сердце. Назаров охнул, закашлялся, начал растирать пятерней левую половину груди… С майором никто и никогда так не разговаривал… Серегин сказал ему все то, что Назаров не решался сказать сам себе… А ведь убежать от самого себя еще никому не удавалось. Известная истина — чтобы быть в ладу с собой, нужно просто не бояться задавать себе честные вопросы и давать на них честные ответы… Только делать это нужно постоянно, а не тогда, когда припрет… Потому что, когда припрет, тогда честные ответы на честные вопросы могут уже прозвучать приговором — окончательным и не подлежащим обжалованию…

Назаров не заметил, как сигарета догорела до фильтра. Майор посмотрел на свою «четверку» и отвернулся — он не хотел никуда ехать, да и спешить ему было Уже некуда…

Аркадий Сергеевич медленно пошел по набережной Фонтанки по направлению к Михайловскому замку… Редкие прохожие с удивлением оглядывались на него — Назаров что-то негромко бормотал, будто пытался рассказать кому-то о чем-то… А майор действительно рассказывал — он думал об отце и не замечал, что беседует с ним вслух так же, как перед смертью разговаривала с Сергеем Васильевичем его мать, Татьяна Александровна… Майору казалось, что отец слушает его — но почему-то не хочет отвечать, словно сын не сказал еще чего-то самого главного, самого важного…

У Михайловского замка в это время стояли четыре автомобиля — два японских джипа, «мерседес» и «вольво». Там проходила мирная стрелка представителей двух дружественных, в общем-то, бандитских группировок — обе они входили в империю Антибиотика… Но, как это часто бывает, даже между дружественными «коллективами» время от времени возникали мелкие конфликты, которые решались, в зависимости от их значимости, на разных уровнях. В этот раз «терка» была совсем пустяковой — два молодых пацана из-за бабы цапанулись на дискотеке, даже постреляли маленько, хорошо, не попали ни в кого… Возникшую «тему» съехались обсудить «звеньевые» — Женя Травкин, работавший в свое время под Плейшнером, и Дима-Караул, начинавший когда-то с покойным ныне Олегом Званцевым по кличке Белый Адвокат.

Женя и Дима знали друг друга давно, подвохов на стрелке не ждали, но на всякий случай каждый приехал с охраной, как того требовал сложившийся «этикет» — заодно пусть и молодые увидят, как серьезно старшие к любому, даже самому мелкому, на первый взгляд, вопросу относятся… «Звеньевые» мирно прогуливались от площадки перед замком до набережной, охрана внимательно скучала — вечер был тихим и светлым… Быстро «растерев непонятку», бандиты не торопились разъезжаться — белая ночь настроила Диму на лирический лад, и он принялся рассказывать Жене, как сам не так давно был молодым и глупым и как вписывался в разные «махаловки» из-за баб… В этот момент по набережной навстречу «звеньевым», чуть покачиваясь, вышел немолодой уже мужик в костюме и в галстуке — это был Назаров.