Андрей Константинов - Выдумщик (Сочинитель-2)

Она шла по Аничкову мосту, вертела головой во все стороны и столкнулась с флотским лейтенантом — румяным синеглазым красавцем, выпускником училища имени Фрунзе… Слово за слово, познакомились. Говорил лейтенант красиво, а у Люды душа и так была на романтическую волну настроена… Игорь (так представился лейтенант) начал показывать Людочке город, рассказывая питерские легенды, которые знал во множестве — короче, задурил девчонке голову напрочь. Она и сама не поняла, как в постели с ним оказалась — этот Игорь, видать, был опытным сердцеедом…

Женщиной Люда стала красиво и легко, не испытав практически никаких неприятных ощущений от прощания с девичеством. А потом завертелся бешеный роман, который длился целых две недели — все то время, которое Карасева должна была потратить на подготовку к экзамену по биологии… Игорь говорил, что его оставили служить в Ленинграде, что скоро должны выделить квартиру, в которой они будут жить после того, как Людмила в институт поступит… Людочка всему верила, верила настолько, что даже фамилией Игоря как-то забыла поинтересоваться — а про то, где он обитал, она и знать не знала: лейтенант сказал только, что пока вынужден держать вещи на территории в/ч [18]за каким-то пятизначным номером, куда гражданским лицам проходить запрещалось…

Врал все ей Игорь — на самом деле он готовился к убытию в Мурманск и просто «красиво гулял» напоследок… Однажды он просто не пришел на свидание и все — исчез навсегда из жизни Люды Карасевой. Роман кончился, но несколько дней Мила никак не могла поверить в то, что ее бросили — она металась по городу, пыталась даже спрашивать об Игоре у офицеров, выходивших из училища имени Фрунзе… Офицеры только сочувственно улыбались, а потом один капитан третьего ранга посоветовал Людочке Игоря не ждать и объяснил, что такие истории случаются часто — он предложил даже заменить лейтенанта, но Мила шарахнулась от «кап три», как от зачумленного…

Экзамен, она, конечно, провалила с треском — и это было вторым нестерпимо болезненным ударом для ее самолюбия… Людочка, привыкшая быть всегда первой, всегда победительницей, даже представить себе не могла, как ей возвращаться в Череповец — не хотела она там появляться раздавленной и униженной неудачницей. Да и маму было жалко расстраивать… Прорыдав сутки напролет, она решила не сдаваться. Не получилось в этом году поступить — поступит в следующем, а этот год проработает санитаркой в больнице… А маму, маму расстраивать она не будет. Потом, когда поступит, когда все снова будет хорошо — вот тогда и расскажет все… А пока — пока придется пойти на «ложь во спасение».

Людочка устроилась на работу в больницу, в так называемую «Мариинку» — сутки через трое, свободного времени много, так ведь и посмотреть в Питере столько всего надо… Постепенно Людочка втянулась в работу и в новую жизнь, привыкла врать по телефону маме об учебе в институте… Все бы ничего, да тут новая напасть с Милой приключилась — познакомилась она случайно в больнице с Алексеем Владимировичем, молодым коммерсантом из Москвы — он чем-то напоминал внешне лейтенанта Игоря.

Зря говорят, что снаряд в одну воронку дважды не попадает — попадает, да еще как… Этот Алексей Владимирович еще большим подонком, чем Игорь, оказался — лейтенант просто попользовался Людой и бросил ее, а «московский коммерсант» еще и обокрал девушку: все деньги, что Алевтина Васильевна дочке с собой в Питер дала, утащил, и даже магнитофон «Панасоник» — подарок к окончанию школы — забрал…

Совсем бы сломалась Людочка, если ее одна новая подружка не поддержала — Жанна, работавшая медсестрой все в той же больнице. Жанна была старше, опытнее, она взяла своеобразное шефство над Милой.

— Мужики — они все сволочи! — убежденно говорила Жанна Люде. — Но без них тоже никак. Значит, нужно быть хитрее их… С одной стороны, не будь такой доверчивой, а с другой — не теряйся и не комплексуй… Меньше бери в голову, чаще бери в рот — но разборчиво, и о своей пользе не забывай… Сама о себе не подумаешь — никто о тебе не подумает… Здесь, в Питере, такой закон: человек человеку друг, товарищ и волк…

Жанна жила в Ленинграде уже пять лет, имела опыт двух абортов и одного лечения от гонореи, поэтому она знала, что говорила… И хотя ее слова коробили немного Люду поначалу, все же Карасева потянулась к Жанне — с ней было легко и просто, и будущее представлялось не таким мрачным.

— Ничего, — утешала Жанна Милу, — мы тебе где-нибудь приличного жениха сыщем, они тут тоже попадаются, только зевать нельзя. Ну и дома, опять же, сиднем не сиди — под лежачий камень вода-то не потечет…