Иваныча, задержанного в доме писателя Рожникова, пришлось вскоре выпустить — следствие ничего не смогло ему предъявить. Зато трех «быков», взятых в том же доме, «упаковали» в «Кресты» плотно.
Заместитель начальника РУОПа полковник Лейкин начал очень часто встречаться с Вадиком-Пучиком, Даниил Серафимович расценивал Вадика как очень ценного источника информации. Полковник, наверное, был одним из немногих людей в Питере, кто доверял Пучику…
Сотрудников пятнадцатого отдела неожиданно осыпали благодарностями, грамотами и ценными подарками. Вадиму Резакову предложили перейти из РУОПа в ГУВД — на руководящую работу, но оперативник от этого предложения отказался.
Никите Кудасову досрочно присвоили звание подполковника милиции — начальника пятнадцатого отдела, вообще, вдруг стали очень ценить, его постоянно посылали в ответственные командировки в Москву, вызывали для консультаций в мэрию… Никите Никитичу иногда казалось, что его нежно и безжалостно «душат в объятиях», не давая заниматься конкретной работой…
Журналист Андрей Серегин выжил, к удивлению многоопытных врачей Военно-медицинской академии, один из которых даже начал писать по истории болезни Обнорского научную работу. Кстати, вся история с похищением Андрея особо сильного резонанса не получила. Серегин очень долго не приходил в сознание, а когда все-таки очнулся — выяснилось, что журналист ничего не помнит, у него образовался полный провал в памяти с вечера 30 мая… Врачи объясняли такую амнезию характером полученных Обнорским травм.
Быки, взятые в доме писателя Рожникова, тоже никакой ясности в историю с похищением не внесли — все они утверждали, что появились в деревне только после того, как Серегин уже заперся в «бункере».
Позже в журналистские круги был запущен слух, что с Обнорским таким экстравагантным образом сводил счеты какой-то ревнивый муж… Версия эта, прямо скажем, особой проработанностью не отличалась — но, тем не менее, многие в нее поверили, Тем более, что на очередном брифинге в ГУВД генерал Локтионов на вопрос о «деле Серегина» ответил загадочно, но многозначительно:
— Да, Серегин… Хм… Серегин. Я, по понятным причинам, уважаемые господа журналисты, всего не могу вам рассказать — мы еще разбираемся… И разберемся — будьте уверены… Но, вообще-то, ваш коллега… М-да… Я бы сказал так — не стоит искать романтизм и героизм там, где их нет и в помине. Некоторые ваши коллеги, господа, играют, играют — и заигрываются… А потом бегут к нам же с криками о помощи… М-да… Писать — в том числе о таких серьезных вещах, как преступность и борьба с преступностью — надо тщательно и профессионально, опираясь на тех самых сотрудников милиции, которых вы, господа, так часто незаслуженно шельмуете гуртом, чохом, под одну гребенку — всех… И нормальных, то есть настоящих журналистов — их много… Но есть такие, которым не правда важна, а сенсация, даже если они сами ее и сочинили… Стоит ли удивляться, что у таких… гм… журналистов рано или поздно возникают сначала какие-то непонятные отношения с бандитским миром, а потом эти отношения перерастают в конфликты…
Из этого ответа генерала, всю жизнь прослужившего в ГАИ и в пожарных частях, никто из журналистов ничего не понял — вполне вероятно, что генерал и сам имел о «деле Серегина» информацию весьма смутную… Но, в принципе, у коллег Андрея сложилось впечатление, что Обнорский сам в «чем-то таком замешан». Именно поэтому данный конкретный случай «нападения на представителя прессы» совсем не «раскручивался» питерскими средствами массовой информации, которым не чужды были понятия «корпоративной солидарности» и «чести мундира»…
Седьмого августа 1994 года подполковник Кудасов зашел в клинику военно-полевой хирургии, чтобы навестить Андрея Серегина. Нет, Никита, конечно, много раз забегал к другу и раньше, но поговорить нормально не удавалось — сначала Обнорский находился в коме, потом был слишком слаб для разговоров, затем самого Кудасова в командировку отправили.
В палате журналиста не оказалось, кто-то подсказал Никите, что Серегин пошел прогуляться. Кудасов нашел Андрея в академическом садике — журналист сидел на лавочке, смотрел на колыхавшуюся листву деревьев и о чем-то сосредоточенно думал…
— Не помешаю? — поинтересовался подполковник, присаживаясь рядом с Обнорским. Серегин улыбнулся, стараясь не разжимать губ, чтобы не показывать беззубый рот, неловко обнял Никиту:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу