Андрей Константинов - Выдумщик (Сочинитель-2)

В доме, кроме Грача и Чума, находились еще двое «быков» — совсем «отмороженных» и не богатых мозгами. «Братаны» побились немного с дверью и вскоре осознали, что помочь им в их проблеме может либо взрывчатка, либо автоген. Автогена в доме не было, да и пользоваться им никто не умел. Имелось, правда, несколько гранат-«эргэдэшек» — но, опять-таки, никто из «великолепной четверки» в подрывном деле не разбирался… Гранаты, конечно, можно было попытаться взорвать в связке — но что это даст? Бог его знает, какая должна быть мощность взрыва, чтобы эту чертову дверь вышибить… А если при взрыве этот малахольный писарчук скорытится? Во будет кино! Приедет Антибиотик (боевики Черепа не знали, что Виктор Палыч уже лишен возможности свободно перемещаться в пространстве) — и что ему докладывать? Так, мол, и так — имеем трех покойничков: Черепа, значит, Пыху и «писателя». Вот старик обрадуется-то… Молотки, скажет, пацаны, все вы тут клево устроили… И ведь Палычу не объяснишь, что лопухнулись Пыха и сам Череп — у Антибиотика разговор короткий, с мертвых не спросишь, а вот с живых…

Поняв весь ужас положения, Грач, на которого, как на «старшего», с надеждой смотрели трое остальных членов «коллектива», сильно затосковал.

Он попытался даже вступить с Обнорским в диалог — через переговорное устройство, установленное по обе стороны двери «бункера». Грач то пугал «писателя» муками жуткими, на которые тот сам себя обрек, то, наоборот, сулил разные поблажки — если журналюга все-таки одумается и откроет дверь. Грач предлагал Серегину и бухалово, и «ширево», и даже бабу на отсос обещал организовать, клялся «честным пацанским словом», что лично будет ходатайствовать за Андрея перед Антибиотиком, что объяснит старику «все путем» — мол, Череп с Пыхой сами виноватыми были… Уговоры не подействовали. Этот гнус писучий, видать, считал, что терять ему нечего (правильно, в общем-то, считал), посылал Грача вместе с его «пацанским словом» на три известных буквы и вдобавок, тварь, рекомендовал позвонить в милицию и сдаться — мол, зачтется при разборе…

Предложение о капитуляции Грач с «братками» восприняли нервно — они побесились у стальной двери еще с полчаса, а потом Чуму неожиданно в голову пришла дельная мысль: писарчук мусорков хочет? Надо сделать ему мусорков — пусть откроет на предъявленную ксиву.

В деревне жил участковый — старший лейтенант Тарасов, которого давным-давно на всякий случай прикупили с потрохами, чтобы не пугался под ногами, не стучал, да и вообще, для порядку… Членом «коллектива» Тарасов, конечно, не был, но водки в него было влито за годы «аренды» дома писателя Рожникова — немерено, да и какой-никакой денежкой служивого баловали… Чум предложил напрячь Тарасова — пусть отрабатывает мусор «капиталовложения». Грач за эту идею уцепился, побежал к участковому и «чисто конкретно» объяснил, что от него требовалось. Тарасов, конечно, поупирался, но быстро скис, потому что Грач доходчиво растолковал ему, какие перспективы возникнут в случае отказа от «сотрудничества». Тарасову налили стакан для храбрости и куражу, выждали часок и запустили в подвал…

И ведь почти получилось все — участковый представился, показал в глазок двери свою ксиву, сказал, что бандиты задержаны. Грач даже по искаженному «переговоркой» голосу журналиста понял, что тот заколебался… Но умным очень этот «писатель» оказался — стал вопросы разные Тарасову задавать, тот растерялся, начал мычать что-то невнятное и оглядываться на притаившихся сзади «братков»… Само собой — журналюга «въехал в тему», обозвал Тарасова сукой, сволочью, пидором гнойным и еще многими другими совсем паскудными словами, а напоследок проклял и пообещал даже из могилы участкового достать… А потом «писатель» затих — то ли притомился, то ли отключился, то ли вовсе сдох от злобы своей.

Тарасов что-то очень уж застремался, разнюнился, пришлось его водярой до полной отключки накачивать и домой к жене бесчувственно волочь…

Время шло, «братва» грустила все сильнее, Антибиотик к «бункеру» не подъезжал, ситуация оставалась патовой, и Грач уже собирался с мыслями и прикидывал, кому бы позвонить в Питер, чтобы во всем покаяться… Нет, о звонке в «мусарню» он и не думал — козе понятно, Грач хотел связаться с кем-нибудь из «старших»… Но вот беда — все люди Черепа замыкались-то только на него, и прямых выходов на других авторитетов не имели, такой порядок сам покойный начальник «контрразведки» в свое время установил