Эльмира Нетесова - Выскочка из отморозков

— А чего сам их не клеишь? — покраснел Борис.

— У меня жена и двое взрослых ребят. Я уже трижды дед. С таким хреном в кобели стыдно и поздно. Я свое отгулял.

— Смеешься? Трое внуков? Не может быть! Я думал, тебе от силы едва за тридцать!

— Ну, Борька, уморил! Мне сорок пять! Мой младший сын — твой ровесник. Потому и тебя жаль. Бежал бы ты отсюда побыстрей и поживей — уцелел бы, может. А не послушаешься — опоздаешь!

— Куда? — не понял парень.

— Я сказал все! Большего не могу! — Повар встал и, не оглядываясь, ушел на кухню. Оттуда он вышел уже затемно, вместе с женой, и поехал домой на своей машине, даже не взглянув на Борьку, а тот так ждал его.

Утром, едва парень выскочил из маршрутки, увидел на бензозаправке Беркута. Он ругал оператора, и по всему было видно, что настроение у шефа преотвратное.

Увидев Борьку, он нахмурился, позвал за собой: ' — Почему такая грязь кругом? Где уборщица?

— Я что, за ней следить обязан?

— Ты — заместитель на время моих отлучек! Иль не врубился? Потому и башляю тебе, как себе!

— Да будет тебе, Беркут! О чем говоришь? Пользуешь, как мальчика на побегушках! Сам бабки гребешь, мне только пыль перепадает.

— Чего? — вылупился Беркут и чуть не подавился воздухом.

— Ты мне брякни, что в тех пакетах, какие я разношу по городу?

— Нет вопросов. На, возьми, вскрывай любой, — указал на готовые два и даже не повернулся в сторону Борьки. А тот раскрыл оба пакета, рассматривал содержимое. В первом электрогрелка, лечебный пояс от ревматизма, прибор для измерения давления, мази, пипетки, борный спирт. Во втором — банки медицинские, спирт, вата, вазелин, горчичники, бинты.

Борька тряс бумагу, ему не верилось. Беркут, криво улыбаясь, спросил:

— Что ты там искал?

— Шмаль, какую ты давал!

— Наркота не по моей части, кореш. Я с этим давно завязал, еще после второй ходки. Не хочу связываться и других в такие дела не путаю. Кто вякнул, что я тебя под шмаль поставил?

— Сам допер!

— Не пизди, отморозок! Если б сам, давно бы в пакет шнобель вставил. Тут тебя подзудели, ты и развесил лопухи! Не по кайфу тебе у меня — не держу! Отваливай на все четыре. На твое место, да с такими башлями, желающих хоть жопой ешь!

— Я подумаю, — сбавил тон Борис.

— Думаю здесь только я! Вы все должны вкалывать.

— А я что делаю?

— Треплешься, как последнее ботало.

— Ладно, я пошел! — встал парень.

— Куда? — смерил Беркут тяжелым взглядом.

— Вкалывать, как сам велишь.

— Тебе я уже ничего не велю. Вкалывать или линять отсюда — решать мне! Так вот колись как на духу, кто про шмаль вякнул? Андрей, что ль? С другими ты не дружбанишь. Этот обо мне по двум первым ходкам наслышан. Одного не секет, что и я хочу дышать…

Беркут внимательно следил за Борькой. Тот не отрицал и не подтвердил, что именно повар настраивает Борьку против него, шефа. Это задело больше всего. Да и только ли Борьку успел обработать?

— Валяй на низ! Там внутренний двор подметешь! А я пока подумаю, с кем я тут тусуюсь. Позови ко мне Андрея по ходу!

— Ты хочешь засветить меня? — дрогнул парень.

— Нет! Лучше пусть он меня лажает ни за хрен собачий! — подскочил Беркут и, словно сорвавшийся с цепи злобный пес, толкнул ногой дверь и рявкнул: — Андрея ко мне на разборку!

Бориса из кабинета не отпустил. Через минуту вошел повар, бледный, дрожащий, он держался за дверь.

— И давно ты, падла, копишь на меня компру? Чем же я тебя, гниложопого козла, достал? Пригрел, прикрыл своей спиной гада, а теперь ты, паскуда, обсираешь за все доброе? Я ж пальцем не пошевелю как вас обоих тут уделают, размажут по стенам что клопов!

Борька уже много раз пожалел о том, что полез к Беркуту с разговором. Ведь работал спокойно, а как теперь будет, уладится ли?

Шеф с каждой минутой раскалялся все сильнее, материл Борьку и Андрея последними словами. А когда повар, не выдержав, хотел выйти из кабинета, Беркут поддел его на кулак так, что Андрей, закрутившись, ударился, упал. Шеф подскочил к Борьке. Парень пригнулся, головой ударил в «солнышко». Хозяин кувыркнулся через повара и только вскочил на ноги, как в двери вошли сотрудники милиции. Их было трое.

Беркут с тоской глянул на окна кабинета. Они были зарешечены, он сам себе устроил ловушку, красивую и надежную.

— Старый знакомый! Чего это тебе не живется спокойно на воле?

— А я что? Я ни при чем! Этих вот учу пахать как надо!

— Отведите всех троих в машину! — приказал капитан двум оперативникам.