Эльмира Нетесова - Пасынки фортуны

— А в чем аналогия? — не понял Руслан. И добавил: — Ведь троих воров мы взяли. И каких! Думаю, что хребет «малине» Шефа мы уже сломали.

— Эти трое нас со следа сбивают. С основного. Лиса тоже может вывести на зайца. Или прикинуться хромой, чтобы от норы увести.

— Да говори ты нормально, как работник угрозыска. Меня охота не интересует.

— А зря. Так вот для Блохи, Крохи и Дубины легче пойти под суд по «мокрому делу», чем выдать Шефа. Их нора — это награбленное годами, общак. Выдав Шефа, они лишаются надежды, вернувшись после заключения, найти общую воровскую кассу если и не пополненной, то хотя бы целой. А ведь в ней — солидная доля каждого…

— А знаешь, ты, пожалуй, прав! Наивными мы с тобой были психологами. Ведь стена молчания вокруг Шефа — это не страх перед ним. А страховка, — согласился Руслан. — Значит, допросы ничего не дадут и впредь: Шеф с этой стороны неуязвим пока…

— Вот именно, — оживился Сергей. — Да наши душеспасительные беседы с Дубиной о пенсии, которой не будет, ему смешны. Пока Шеф на свободе, он спокоен за свою старость. Душу из Шефа вытрясет, а возьмет свое.

— Что ты предлагаешь?

— Нужно найти самое главное звено. В этой цепи круговой поруки воров. Помнишь, я говорил тебе о стороже кладбища? Ты тогда не придал значения, отмахнулся…

— Уж не решился ли ты переквалифицироваться в могильщика? — улыбнулся следователь.

— Нельзя. Он меня как ударника видел. И, конечно, запомнил. А вот как с ним законтачить, буду думать.

— Стоит ли? Зря время потеряем. Ну кто он такой, чтобы ему Шеф доверял? — сомневался Машуков.

— Сейчас «малине» не до жиру. За считанные дни четверых потеряли. Покуда новых найдут! А этот, возможно, из бывших. Свой в доску.

— Послушай, Серега, а что это нам может дать конкретно? Дамочка похоронен. Теперь Шефу на кладбище делать нечего. Да и он ли был тогда? А другие, так они на Шефа не выведут. Уж если он ворам в законе не доверял, то остальным и тем более. Кто они для него?

— Погоди, Руслан! Я ведь ничего не утверждаю. Но это моя оперативная

работа. Я сам доподлинно выясню. Если будет толк — доложу…

* * *

Стояла ночь. Темная, бархатно-непроглядная. Здесь, вдали от города, была такая тишина, что собственное дыхание казалось слишком громким. Все спало. Деревья над могилами стояли не шевелясь. И были похожи на черные облака, прилипшие к крестам, памятникам и могилам.

Лейтенант осторожно и медленно шел по погосту. Кругом ни звука, ни голоса. Сергей подошел к сторожке. Прислушался. Но и оттуда — ни звука. И свет в окнах не горит. Так — уже который день.

Прождав около двух часов, Сергей решил, что можно уходить. Опять не повезло… Но только сделал шаг, как дверь распахнулась, и сторож кладбища, оглядевшись, юркнул в темноту. «Куда это его понесло в такое время? Да столь проворно?» — обрадовался лейтенант. И, прислушиваясь к шагам, скользнул следом за сторожем. А тот нырял под кусты, перешагивал могилы. Вот он остановился. Огляделся, прислушался. И, шмыгнув за ограду кладбища, пошел к дому, стоявшему неподалеку. Ключом открыл дверь. Вошел. Сергей замер у дерева. Ждал. Вот в окнах дома зажегся свет. Чьи-то тени скользили по занавескам. Но людей через них нельзя было разглядеть. Кто они? Чей этот дом?

Лейтенант, крадучись, приближался все ближе к окну. И вдруг замер, пригнулся к земле. Старался не дышать. Чьи-то ноги, еле слышно ступая, остановились на секунду совсем рядом с Арамисовым. Человек чутко вслушивался. А потом, успокоившись, пошел к дому.

Сергей глядел ему вслед. А тот, промелькнув тенью, скрылся в доме. Едва он вошел, свет в окнах погас. Лейтенант, стараясь не шуметь, осторожно влез на дерево, росшее под окном. Но и здесь ничего не было слышно. Зато появилась луна. Лейтенант хотел уже слезть с дерева, чтобы не быть обнаруженным, но внезапно раздвинулись занавески. В темном проеме показалось лицо сторожа. Он открыл окно. Выбросил окурки из пепельницы. И тут же ушел вглубь комнаты. Сергей замер, притаившись за стволом. Теперь его могут заметить, стоит только шевельнуться. Говорили трое:

— Дубину, наверно, загребли, — узнал лейтенант голос сторожа.

— Кто ж мог пронюхать? Старики живы. Из дома не вылезают. И к ним никто не приходит. Это точно, — ответил сочный тенор.

— Наверное, решил какое-то дело в одиночку провернуть. Куш сорвет, а потом дня через три объявится, — проговорил третий.

— Чую, беда с ним стряслась, — откашлялся сторож.

— Ладно, не каркай. Коль зашился — ничего не поделаешь, — Сергею показался знакомым этот сиплый голос. Ну конечно! Его обладатель тогда, на кладбище, приказал Дубине идти к родителям Дамочки. И Дубина называл его Шефом…