Константин Козлов - Западня для ракетчика

— Бери текст и дуй к нашим кодерам-декодерам, — майор протянул напарнику лист с продиктованной сыном телеграммой.

— Для этого мистер Белл придумал телефон, — ехидно сообщил ему тот.

— Давай ножками, так надежнее.

— О где ты, кибернетика и электроника?! — трагически возопил Воробьев, схватил бумажку и рысью рванул из кабинета. Капитан отсутствовал около двадцати минут. За это время Медведев успел заново вскипятить кофе, выпить его и покурить возле форточки.

— Ищущий да обрящет, верующему да воздастся, — бросил с порога сияющий Воробьев. — На, читай, — протянул он начальнику лист с отпечатанной на машинке расшифровкой сообщения.

Медведев достал очки и внимательно прочел послание, потом снял трубку внутреннего телефона и набрал номер полковника Нефедова. «У этого парня фантастическая способность оказываться в нужное время в нужном месте», — сказал полковник, выслушав доклад. Медведев про себя отметил, что Давыдов наверняка так не думает. Через два часа майор мирно спал, прислонившись к стеклу иллюминатора транспортного самолета, в соседнем кресле звероподобно храпел Воробьев. Еще через три часа они и присоединившиеся к ним двое ребятишек из соседнего ведомства получали новые документы и спецсредства. Вечером того же дня по мосту через Перекопский вал в Крым въехала группа российских телевизионщиков.

До конца вечера Макс просидел в компании мрачных личностей неславянской национальности. Ближе к ночи у причала скрипнули тормоза автомобиля, и в салоне катера появились еще трое. Один из них — седой старик с выцветшими глазами — похоже главный, уселся напротив парня. Остальные заняли позицию у дверей. В углу сопел подбитым носом механик. Старик несколько минут спокойно разглядывал Макса, а потом резко гортанно скомандовал:

— Рассказывай.

И Макс рассказал. Он поведал старику все, что знал о пещере в Серой скале и о планах мэра. Единственное, о чем умолчал, так это о своем участии в поджоге «Шанхая». После того как поток его слов иссяк, один из прибывшей троицы, чертами напоминавший татаро-монгольского баскака, почтительно склонившись над ухом старика, произнес:

— Настало время нанести визит мэру и его мальчикам.

Старик помолчал, а потом величественно кивнул:

— Ты отвезешь нас туда и все покажешь, — сказал он таким тоном, словно заранее был уверен в том, что именно так Максим и поступит. По лицам старика и его людей парень мгновенно догадался, какая участь уготована мэру и всей его команде. У Макса пересохло в горле, противно заныло в животе, но он нашел в себе силы, чтобы покачать головой:

— Ничего не выйдет, на катере больше нет аквалангов.

— Акваланги есть, — нехорошо улыбаясь, произнес баскак, — их можно взять в музее.

Старик кивнул, поднялся и бросил Максиму:

— Ты поедешь с нами.

— А что делать со вторым, — угодливо улыбаясь, спросил «монгол».

Старик презрительно посмотрел на него и удивленно вскинул брови:

— Ты не знаешь?

Второй мелко и противно захихикал.

— Ты не понял, — процедил старик, — запри его здесь, он еще будет нужен. Поехали, — бросил он через плечо и направился к выходу.

Двое схватили Макса под руки и выволокли следом. Слышавший весь разговор механик с облегчением вздохнул.

Беспорядки в Щелкино приняли массовый характер. Собравшиеся по указанию Сейруллина Малаева «беженцы» и «репрессированные» из соседних деревень и погорельцы из «Шанхая» принялись самовольно занимать пустующие квартиры, хозяева которых уехали работать в Москву водителями троллейбусов, трамваев, строителями, малярами, подались на нефтяные платформы в Норвежском море. Возникали конфликты при попытках занять жилье, сданное отдыхающим, начались драки с местными и курортниками, прекратившиеся только после того, как в город вошел батальон внутренних войск, разом разогнавший группу поддержки погорельцев. На следующий день Малаев распорядился сменить тактику: жители «Шанхая» освободили занятые квартиры и разбили на рыночной площади палаточный городок. В Симферополь уехала делегация, чтобы организовать пикетирование у здания республиканского парламента. Российские телевизионщики прибыли как раз кстати. Местный мулла водил репортеров по семьям пострадавших и приглашал операторов снимать бойцов из батальона ВВ. А когда по подсказке местных жителей кто-то из репортеров попытался снять разграбленные квартиры, «инициативная группа» под руководством старшего сына Ахмедова расколотила камеру, а самому репортеру изрядно намяли бока. Впрочем приезд телевизионщиков охладил накал страстей. Люди, поверившие в то, что об их беде узнают повсюду, приготовились ждать помощи. От правительства, от добросердечных граждан, от единоверцев, от кого угодно.