Юлий Дубов - Большая пайка

— Правда, что ли? — Платон задумался. — Ну тем не менее. Все прекрати до моего приезда.

Остановить запущенную машину было невозможно. Это означало отдать уже заказанные автовозы другим дилерам. И встать в длинную очередь. Нельзя было притормозить ни продажу машин, ни процесс перевода выручки «Полимпексу». Слова полковника Беленького о контроле за каждой копейкой и предостережение Федора Федоровича стучали в грудь Виктора, как пепел Клааса.

— Я не могу остановить, — взвесив все, сказал Виктор.

На том конце провода воцарилось зловещее молчание.

— Ладно, — угрожающе произнес Платон. — Я вылетаю завтра.

От участия в обсуждении Ларри устранился. Он пришел в самом начале, радушно поздоровался с Мусой и Виктором и сказал:

— Я здесь зачем? Теишвили здесь не нужен. Витю Платон назначил. Муса вызвался вести эту работу, пусть ведет. Я не в курсе, счета не мои. Мне все это по-другому представлялось, что уж теперь… Я пойду.

За годы знакомства с Ларри Теишвили Виктор привык к тому, что раздвигающая желтые усы добродушная улыбка вовсе не обязательно служила признаком хорошего настроения. Для людей понимающих она была чем-то вроде сирены сигнализации, срабатывавшей в случае несанкционированного проникновения на тщательно охраняемую территорию.

«Зря это он, — подумал Виктор, провожая Ларри взглядом. — Одно ведь дело делаем. Нашел, что делить…»

Марк завелся с первых же слов. Он бушевал, как осатаневший от вынужденного безбрачия павиан. Муса, едва сдерживаясь, терпел, но когда Марк в очередной раз провозвестил, к каким грандиозным потерям приведет эта бесконтрольная авантюра, и прозрачно намекнул, что ежели в одном месте убудет, то в другом непременно прибавится, причем понятно где, Муса вскочил и обрушил на Марка поток отточенной еще во времена детства и отрочества ругани.

— Пошел вон отсюда, — закончил он. — Если что, я отвечу. Попробуй еще раз хоть словом намекнуть, что тут кто-то ворует, — я тебе башку откручу. Без предупреждения. А ты, Платон, тоже даешь. Мы что, только вчера познакомились? Витьку не знаешь? Наверняка он этих своих… как они там называются… досконально проверил. Проверил, Вить? Ну вот. И правильно, что не рассказывает. Значит, серьезные люди.

— А если он ошибся? — тихо спросил Платон, размышляя о чем-то.

— Пошли бы все к черту! — не выдержал Виктор. — Хватит с меня. Я вам один автовоз привез? Привез. Растаможил? Растаможил. Половину уже продал. Деньги пошли к Штойеру. Дня через два можете поинтересоваться. И точка на этом! Цейтлин все лучше всех знает, пусть он и втаскивает остальные машины. Хотите тут еще месяц коллективное мнение вырабатывать — валяйте. Милости прошу. Только без меня.

— Так, — сказал Платон. — Стоп. Все сели. Я должен знать всю схему. Лично я. Тогда и решим.

— Тоша, — Виктор развел руками, — уволь ты меня от этого, заради бога. Мне еще не хватает, чтобы ты что-то знал! Да если я тебе хоть одно слово на бумажке напишу, ты эту бумажку уже через полчаса потеряешь. Первый раз, что ли? Клянусь, эти ребята не зря секретничают. Я им железно обещал — никому и ничего. Что ты от меня хочешь? Ну давай, я уйду на фиг. Нет у меня другого выхода.

— Хорошо, — сказал Платон. — А ты сам не знаешь, что когда начинают секретничать, то вслед за этим либо деньги пропадают, либо приходят эти… бритоголовые? Тут же все, что угодно, может быть. Не знаешь? Или не подумал?

— Мы можем вдвоем поговорить? — спросил, помолчав, Виктор.

Когда Муса и Марк вышли, Сысоев подсел к телефону и набрал по мобильному Сашу Пасько.

— Тут небольшая проблема, Саша, — сказал он. — Наш главный хочет знать, с кем я работаю. Просто за горло берет.

— Понятный вопрос, — без удивления отреагировал граф Пасько. — Как ему позвонить?

Виктор назвал номер Платона, попрощался и положил трубку.

— Ты что, Марика не знаешь? — спросил он. — Или тебе непонятно, из-за чего весь сыр-бор?

— Ты мне лучше объясни, на кой черт ты поперся к Мусе? Ларри обиделся насмерть.

— А что я мог сделать? Марик просто под дверью караулил, чтобы на контракт печать не поставили. Тебя не было. Ларри не было.

— Надо было сесть на самолет, полететь в Германию и там все решить с Ларри, — разъяснил Платон. — Тогда все было бы нормально. А так ты сам себе понасоздавал… черт знает что. Я сколько раз говорил, что в бизнесе мелочей не бывает? Тыщу раз! Если бы я так же подходил к отношениям с людьми, мы бы до сих пор с хлеба на воду перебивались.