Юлий Дубов - Большая пайка

Выхватив из внутреннего кармана ручку, Муса размашисто изобразил свою подпись.

Таня боязливо покосилась на дверь и дважды плюхнула печатью на последние страницы контракта.

— Теперь надо идти к нему регистрировать, — вздохнула она. — Витя, ты подожди, пока он уедет, тогда у девочек зарегистрируешь. Ой, втравили вы меня в историю.

— И как же мне быть дальше? — спросил Виктор, когда за Таней закрылась дверь. — По автомобильным счетам у меня права подписи нет, я с Ларри так до сих пор и не договорился. Кто будет подписывать платежки?

— Носи ко мне, — махнул рукой Муса. — Пока Ларри не приедет, я пущу весь оборот через центральный счет. А там разберемся.

Разразившийся через неделю скандал был только первым предвестником надвигающихся бедствий. К удивлению Виктора, Марк, узнав о появлении на контракте не санкционированной им печати и последовавшей затем контрабандной регистрации договора, не стал устраивать сумасшедший дом. Он просто тихо исчез на три дня. Как выяснилось, Цейтлин сначала слетал на Завод, где выловил Платона и побеседовал с ним, а потом — в Германию, где накачал Ларри. В результате и Платон, и Ларри появились в Москве хорошо подготовленными. В изложении Марка все выглядело действительно кошмарно. Затевается какая-то авантюра с президентским указом. Якобы президентским. Кто этот указ видел? Никто не видел. В газетах публиковали? Не публиковали. А вот, например, липовые платежки с поддельным банковским штампом встречать приходилось. Может, и указ из той же серии? Ходят с этой бумагой явные бандюги, вооруженные. Приезжают на «шестисотых». Он, Марк, им дохлую кошку не доверил бы. Жуть! Один такой здоровый, весь в шрамах, второй вообще на наркомана похож. Кличка — Граф. И ведь что интересно! Говорят, такие же льготы имеют общества инвалидов, слепых, глухих и так далее. Но есть совершенно точная информация, что никаких переговоров с ними даже не велось. А ведь, казалось бы, так естественно — встретиться со всеми, выяснить условия, выбрать наилучшие… Почему это не сделано? Дальше — больше. Посмотрите на этот контракт. Без всяких гарантий, без денег, с отсрочкой платежа на полгода, инфокаровские машины стоимостью двадцать миллионов долларов отдаются какой-то польской шарашке «Полимпекс». Тоша, ты про «Полимпекс» слышал что-нибудь? А ты, Ларри? Вы бы отдали двадцать миллионов долларов просто так, за тьфу, да еще неизвестно кому? Ну ладно, предположим, здесь есть такой баснословный профит, что можно рискнуть. Давайте посмотрим. Аж целых сто двенадцать тысяч долларов зарабатывается на этой сделке века.

Возьмите калькулятор, посчитайте. Один процент годовых. Класс! Если это не афера, то я вообще ничего не понимаю. Идем дальше. Еще год назад железно договорились, что все автомобильные деньги проходят через специальные счета. Чтобы не запутаться и чтобы, в случае неожиданностей, не ставить под удар центральный счет. А теперь обратите внимание, что за счет указан в контракте.

Обратили? То-то же. И с каких это пор автомобильные контракты подписываются не Ларри, а Сысоевым и Тариевым? Может быть, пора начать задавать вопросы? Да, это я предлагал, чтобы Сысоев занялся таможней. Но вместе со мной! Под контролем!

Или вы считаете, что нам контроль уже не нужен? Тогда так и скажите, я чем-нибудь другим займусь, слава богу, дел хватает. Ладно, я даже готов согласиться, что мне про эти переговоры и контракты знать не полагается. Но при условии, что хотя бы кто-то из вас в курсе. А если и вы не в курсе — тогда я просто не понимаю, что происходит. Хорошо, если мы потеряем на этой деятельности миллионов пять-десять. А скорее всего — все двадцать. Да еще вляпаемся в какую-нибудь уголовку. Отвечаю! Вы бы видели эти рожи. Тьфу!

Ларри внимательно выслушал горячую речь Марка и практически никак не отреагировал. Он вообще не любил проявлять эмоции. Только увидев на контракте подпись Мусы и номер центрального счета, сдержанно сказал:

— Это нехорошо. Я поговорю с Мусой.

Платон же вскипел, как брошенный в воду карбид. Он рванулся к телефону, чтобы немедленно со всеми разобраться, потом передумал, набрал номер Виктора и сказал:

— Витя, меня совершенно не устраивает то, как ты ведешь дела. Давай так. Сейчас все останови. Я через два дня приеду с Завода, и мы все обсудим.

— А что ты про это знаешь? — поинтересовался Виктор.

— Неважно. Вся история с льготниками — жульничество. Понял?

— А то, что я сегодня первый автовоз растаможил, это тоже жульничество? — спросил Виктор. — В ноль. Без каких-либо платежей.