Эльмира Нетесова - Седая весна

— Ладно, вы пока тут посидите а мне с Лешей поговорить надоть! — позвала Ульяна парня за собой. И заговорила тихо, ласково, спросила парня обо всем. Тот поначалу дичился, все на дверь смотрел. Ульяна взяла его руку, посмотрела линии руки, погладила плечо, затылок и сказала: — А ить светлая у тебя головушка! Талант свой имеешь от Бога! Зачем закинул подаренное самим Господом? Такое единому на тыщу дадено! С девушкой своей разругался на что? Хорошая она! Страдает по тебе! Детки будут… Не стоило из-за пустячной ссоры так долго мучить свою судьбу!

У Лешки отвисла челюсть. Он слушал, не веря своим ушам. И вдруг подскочил:

— Мам! Пап! Она все знает! И про Томку!

— Да сядь же ты! Чего скачешь? Что особого услышал? Ведь опрежь чем воротиться к ней, подлечиться придется с недельку. А может, и больше. Тут тоже все от тебя зависит. Как скоро сам захочешь очиститься от грязи, какую наскреб в душу. И воротишься к ней прежним. Договорились? — глянула в глаза парня.

— А она меня простит? — спросил тихо.

— Она тебя любит. И верит, что воротишься. Ждет.

Лешка сиял от счастья. Он послушно пил настои и отвары, вскакивал на заре и умывался святой водой, потом Ульяна читала над ним заговоры на огонь и пепел, на воду и соль.

Уже на третий день парень бросил курить. Его тошнило от дыма сигарет. Но по ночам еще тряс озноб и под утро одолевала тяга к анаше. Лешка вставал с постели раздраженный. У него пропали аппетит и сон.

— Держись, детка, не. сорвись! Ради самого себя, — уговаривала Ульяна. Легко было лишь сказать.

Лешку трясло все сильнее. Его бросало то в жар, то в холод. Сохло горло, скрючивало все тело. Оно то чернело, то становилось белым, как снег. Ему не раз казалось, что от боли полезут глаза из орбит, отвалятся десны. Все тело ломало и выкручивало так, что сил едва хватало. И тогда Ульяна читала молитвы, облегчала муки. Такие приступы случались часто, особенно в первую неделю.

— Ульяна? А сколько ему еще мучиться вот так? — спрашивала сквозь слезы мать.

— Теперь уж недолго…

— Он выживет? — выдавала страх.

— Куда ему деваться? Худшее уже позади. Нынче легче пойдет. Только помяни мое слово, не смей в приступе пожалеть. Сгубишь насмерть. Кровь его теперь чистится. Это три дня. Опосля отпускать начнет, На рвотину не гляди. Так надо. Он в себя вертается. А когда приедете домой, не мешай его судьбе. Нехай женится. Этот враз серьезным станет. В науку воротится, где опрежь учился. И много чего добьется в ней, — говорила Ульяна уверенно.

— Все бы ладно. Да девушка, о какой говоришь, не без изъянов. Образованья нет. О приданом не мечтай. Из бедной семьи. Родни много, а толку нет, одна голожопость. Разве такую в дом приводить надо? — вздохнула горько.

— Чудачка! А разве лучше потерять сына? Ведь он из-за тебя страдает. Ты воспретила Лешке любить. Он и поссорился с ней. Потом с пути сбился. Чуть не пропал вконец. А тебе того мало? Выгоду ищешь? Сына потеряешь! Выбирай! Ить невестка уже в науке занимается. Они сами на ноги, встанут. Тебе каяться придется перед ней. Совестно станет много раз. На что усугубляешь? Она не дурней тебя! Не та царица, что на себе золото носит, а та, что в душе его имеет, несчитанное и немерянное. Таких не невестками, дочками признают. На руках в дом приносят, хлебом-солью встречают. А ты морду от ней воротишь. Каб не эта девка, не выдержал бы Леха всех мук. Ради нее терпит. Она его из погибели вытащила, не ведая того, а ты ее хаешь, — упрекнула Ульяна гостью.

— Ради Бога! Если так, пусть женятся. Когда вернемся домой, сама к ней пойду, приведу в дом. Пусть все наладится!

— Не мешайся! Сами помирятся! Ты только пути их не перекрой. Ить в другой раз твово сына никто не спасет! — предупредила строго.

Прошла еще неделя. Парень заметно изменился. Лицо очистилось, сошла с него синюшная бледность, в глазах засверкали искры жизни. Он уже шутил, смеялся. Спал заметно спокойнее, ночью не просыпался и не потел. Лишь редкие головные боли напоминали о недавнем. Ульяна поработала с ним еще три дня — для надежности. И сказала, что вовремя спохватились родители, теперь могут увозить сына.

— А можно к вам приехать когда-нибудь в гости? Просто так? — спросил Лешка Ульяну.

— Не получится! Не до гостей тебе нынче станет. А вскоре и вовсе забудешь. Это нормально. Меня вспоминают в болезнях. Здоровые скоро забывают даже имя. Я не сержусь на них. Дай Бог, чтоб реже вспоминали! — улыбалась Ульяна.

Не успела отъехать семья от ворот, как к дому на старой кляче, в скрипучей телеге привезли двоих мужиков. Немолодые. Обросшие щетиной,