Эльмира Нетесова - Седая весна

В дороге попривыкнешь к нам. Куда мы друг от друга денемся? Плохие мы иль нормальные, потом поймешь. Но работать все равно вместе. Так что — до рейса!» И расстался я с ними «по петухам».

— А может, все у вас получится? Молодые теперь, конечно, внешне отличаются. Но сутью своей — хорошие люди. Только надо постараться понять их, — оглянулась на Аленку, та заговорщицки подморгнула матери. Она торопила Наталью с основным разговором, но та не спешила. Подала ему полотенце, чтоб вытер лицо и руки, усалила за стол. Кормила. Аленка сгорала от нетерпения.

И лишь когда отец лег на диван вздремнуть, Наталья словно только вспомнила:

— Послушай, Володя, я и забыла совсем. К на сегодня гость придет. Друг нашей Аленки. Они учатся в одном классе.

— Ну и что с того? Пусть приходит! Лишь б они тут на ушах не стояли! Тебе он не помешает Нет! Мне тем более, — отвернулся ко всем спиной и вскоре уснул.

Он даже не повернулся на другой бок, не проснулся, когда пришел Женька. Вместе с Аленкой мальчишка слушал музыку, тихую, прозрачную Аленка угостила Женьку пирогом с клубничным вареньем. Они долго говорили о чем-то вполголоса.

— Как здорово здесь у вас! Тихо, спокойно И нет городского надрыва и суеты. Словно все это осталось далеко позади — на другой планете А тут — иная жизнь, будто взятая взаймы у сказки. Как хорошо, что есть на земле такая улица, это дом и ты… Совсем иная, не та, что в школе.

— Хуже?

— Что ты! Много лучше и естественней, чем в классе. Там мы все играем во взрослых, таки опытных знатоков. А ведь все это — чистейшей воды — налет и наигрыши. Рисуемся друг перед другом. Фальшивим себе и другим. Но это пройдет скоро. К сожалению, все мы заканчиваем школу расстаемся. Ты будешь поступать куда-нибудь?

— В электронный техникум, уже в будущем году.

— А я в автодорожный — на механика, — глянул на Аленку и спросил: — Но мы будем видеться? Мне можно к тебе приходить и дальше?

— Конечно, — ответила краснея.

— Знаешь, я тоже тебя приглашу к себе. Но не много надо подождать. У меня… Понимаешь, случилась беда в семье. Моего отца — шофера, убили рэкетиры. Мы… Короче, завтра похороны. Пусть время пройдет, мои немного успокоятся. И я познакомлю тебя с моей семьей.

Женька не сразу понял, что случилось с Аленкой. Она побледнела, сникла. А потом сказала тихо:

— Наши отцы работали на одной машине. Наверное, это так. Ведь наш сегодня привез своего сменщика мертвым — с трассы. Он вез груз из Германии. А в Белоруссии — на трассе, машину остановили…

— Все так. Я ушел ненадолго, чтобы не свихнуться. Мне все не верилось, пока не убедился своими глазами. Мне так не хочется уходить, но нужно. Не обижайся, — подошел к двери, и тут из комнаты в прихожую вошел Владимир:

— Женька! Так это ты — друг Аленки? Послушай, сынок, приходи! — обнял мальчишку за плечи как родного и, проводив до самой калитки, сказал, пожав руку: — Крепись! На нас, мужиках, вся жизнь держится! Ты не один. У тебя и мы имеемся. И тоже любим тебя и ждем…

Ну куда ж было деваться мужику, если родная жена, черти ее бодали, звала своего мужа так погано, словно выбросила из памяти его родное имя и звала с порога на всю улицу, пороча не только Перед соседями, а и бродячими псами:

— Эй! Геморрой! Иди в хату! Сколько будешь бездельно шляться?

Фома никогда не был бездельником. Да и попробуй отлынь от работы с бабой, у какой в одной руке ухват, в другой — веник даже ночевали на койке. Она умела впрячь в дело любого. Ленивый кот был у соседей. Попал в семью Фомы, баба враз заставила его охранять своих цыплят и кур. От ворон, чтоб цыплят не воровали, от воробьев, что зерно не клевали. Собака в доме была не только сторожем, с утра до вечера пасла корову с теленком. И не потому, что людей в семье не хватало Просто каждый в ней знал свою работу, никогда от нее не отлынивал. Все понимали, чуть промедли или что-то забудь, ухват живо напомнит. Оттого ленивых в доме не водилось. Здесь даже петух не знал отдыха и простоев.

На частоколе забора всегда сушились банки, жбаны, на какие не решалась присесть ни одна птица. Только попробуй! Из-под крыльца тут же выскочит рыжее чудовище, поймает в один прыжок, оставит без хвоста или головы. Кому такое понравится?

И Марфа гордилась таким порядком в своих владениях.

В этом доме жизнь начиналась, когда улица спала спокойно.

— Вставай, геморрой! Хватит храпеть в ухи! Живей подскакивай, пугало огородное! Делов прорва! А ты развалился, как катях в луже! Иль мозги просрал вместях с ужином? — толкала мужа во все места. Тот, несмотря на тридцать лет, прожитые вместе, все никак не мог привыкнуть к такой побудке, испуганно подскакивал, не успев продрать глаза и, крутя головой, спрашивал заполошно: