Эльмира Нетесова - Седая весна

Ей как-то сразу стало холодно. Мария упала на стул. На душу опустилась тяжесть. Женщина заплакала горько.

Сколько лет прожила она в одиночестве, робко мечтая о семье. А едва обзавелась ею — судьба посмеялась, разлучила. Когда теперь вернется домой Игорь?

А вечером, наревевшись, решила все же сходить к Ульяне.

«Да что тут такого? К ней все бабы города гадать ходят. А я чем хуже? Попрошу погадать на Игоря. Может, скажет правду?» — собрала сына и пошла к соседке. Та каких-то людей провожала. Давала советы. Увидев Марию, указала на дом, сказав короткое:

— Входи. Я сейчас…

Она и впрямь скоро вернулась. Глянув на Марию, головой покачала:

— Вовсе извелась баба! Зачем себя сушишь?

— Уля! Пропал мой Игорь в той проклятой Чечне. Никто не знает, жив иль погиб? Погадай на него! Очень прошу!

Ульяна многозначительно оглядела соседку:

— Эх-х! Все мы, бабы, одинаковы! — усмехнулась одними глазами и достала карты. Разложила их на столе. Нахмурилась. Глаза потемнели.

— Ну что? Правду говорить?

— Конечно.

— А выдержишь?

Мария втянула голову в плечи, ответила еле слышно:

— Выдержу…

— В неволе мужик твой! Скоро бумагу плохую про него получишь. Похоронку иль еще чего, уж и не знаю. Но то, что он живой, это точно.

— Когда ж вернется?

— Ишь, торопыга! Ить он в плену, нешто не дошло. Тяжко ему там. Болел. Изгаляются над им. Держут далеко от людей. Покуда нет просветов. Ждать надо. Встренитесь вы. Но не по скорой дороге. Не серчай, говорю лишь то, что карты показывают.

— Господи! Как дальше жить? На работу пора. А с ребенком как быть?

— Да просто! Фаина те полдня доглядит. А ты с ее дочкой займешься, подготовишь к школе. Так-то и поладите, — обронила Ульяна. И продолжила: — Покуда ребенок мал — заботы малые. А вот когда вырастет! Дай Бог, чтоб отец к тому времени вернулся. Мальцу мужичьи руки надобны, чтоб не свернул на склизкую тропку, не оступился б в потемках.

— Так долго ждать? — ахнула Мария.

— Сколько лет, как немца прогнали. А я своих и теперь жду. Кажется, скоро свидимся…

— Мне тоже так предстоит — ждать бесконечно?

— Кто знает? Это только Богу ведомо! Он едино не скажет. Но коли пощадит, счастье твое. Воротится твой сокол в дом, когда ему Господь дорогу, откроет. А ты не терзайся. Жди!

Вот так понемногу, не спеша решила готовить Данилку к школе. Теперь вечерами сын учился считать, запоминал буквы. И первым написал слово «папа»…

Мария все поняла — сын продолжает ждать. Она уже и не надеялась ни на что, как вдруг ей позвонили из военкомата:

— Мария Ивановна! Ваш муж сегодня ночью освобожден из плена. Завтра его доставят в госпиталь вместе с другими. После лечения он будет отправлен домой. Завтра вы получите официальное уведомление. И сможете навестить его уже в госпитале.

— Где? В каком городе?

— Здесь! У нас! Их привезут на самолете.

— Когда?

— Ожидаем завтра утром!

Мария не спала всю ночь.

«А вдруг ошиблись и перепутали?» — не верила в радость, свыклась с бедой.

Утром чуть свет побежала в военкомат. Там, кроме дежурного, — никого. До начала работы почти два часа.

— Чего пришли спозаранок? Какой самолет? Какие пленные? Ничего не знаю! Кто звонил, с того и спрашивайте! — ответил зло и поднял трубку звонящего телефона: — Что? С аэродрома? Да наших нет никого! Рабочий день с девяти! Что? Домашний номер военного комиссара? А кто его просит? Есть! — отчеканил в трубку номер и, глянув на Марию, выдохнул: — А вы, похоже, правы! — вытер потный лоб. Мария долго шла незнакомыми коридорами, пропахшими хлоркой, лекарствами. Им, казалось, не будет конца.

— Вот здесь они, все трое, — указала санитарка на дверь палаты. И, тихо постучав, пропустила Марию вперед. Женщина вошла, огляделась. Увидела на кроватях изможденных заросших людей. Она никак не могла узнать Игоря. Люди были похожими на дряхлых стариков, на скелеты, какие не потеряли единственную способность — видеть.

— Мария! Маша! Я здесь! — услышала тихий голос. И оглянувшись, подошла.

— Это я, Мария! Не узнала? Укатали Сивку крутые горки! Но я вернулся. Как обещал тебе!

— Игорь! — встала на колени перед кроватью.

— Чего плачешь? Я живой! Вернулся. Служба закончилась. Пост сдан. Подлечусь немного — и домой. На отдых. Теперь уж насовсем, навсегда. Свое сполна отдал. Перехожу в полное твое распоряжение — мой домашний старшина! Как мне тебя не хватало! — выкатилась на подушку одинокая слеза…