Эльмира Нетесова - Заказанная расправа

— Да в ней друзей нет! Сплошные гады!

— Почему так?

— Говорю, как охранник. Хуже Москвы нет города на земле. Одни ворюги и сучня! Рэкет! Ни одного человека! Машину, на секунду не оставь, даже на платной стоянке. Обязательно тряхнут на магнитолу, снимут колеса, зеркала. А там и саму угонят на Кавказ. Ненавижу москвичей! Наглый, хамский люд, сплошной беспредел. Даже при мне на хозяев пытались наехать. Пришлось врубить до отключенья.

— А за что к ним прицепились?

— Припарковались не там. Это зацепа. Потом потребовали штраф. Не гаишники. Дальше базар устроили. Грозили колеса пробить, махаться стали. Ну, я не выдержал. Вмазал двоим. Другие сами разбежались. Но ночью подходили к машине. Увидели, что не сплю, смотались. А утром мы уехали. Так эта перхоть вздумала нас на кольцевой поприжать, уже на выезде из Москвы. Тут меня взбесило. Машину нашу с двух сторон зажали. Уводили в кювет. Ну, да сами встали кверху галошами. Наш водитель, хоть и старик, но трюкач. Подождал, пока они совсем близко подойдут, да как рванул! Они ориентир потеряли. Столкнулись. А гололед стоял. Их и вынесло в бок. Мне сзади хорошо было видно все, — рассмеялся Павел.

— Друзья у ваших хозяев имеются в Москве? — поинтересовался следователь.

— Вот это точно — нет! Ни друзей, ни родни. Никого. Никому они не верили.

— А девицам? Уж без них не обходились!

— Не знаю. Я всегда в машине спал, — покраснел Павел.

— Зато здесь у них всегда было весело! И женщин хватало. Всяких. Не могли не заметить!

— Мое дело — охрана. В личную жизнь хозяев нос не совал. С бабьем, если оно было, сами управлялись, — сворачивал разговор Павел.

— Вас не тревожит столь долгое их отсутствие?

— Нет! Они не празднуют. Задерживают дела. Справятся — приедут, не иначе!

— Вы впервые у них в отпуске?

— В третий раз за три года.

— Они всегда вот так троих отправляли на отдых?

— Вообще нет. Но в этот раз у нас у каждого свои проблемы накопились. Совпадение, чистая случайность. Хозяева уступили нам.

— Скажите, Павел, в последнее время вы не замечали ничего необычного в поведении хозяев? Излишняя нервозность или озлобленность, я это имею в виду?

— Нет! Только молчаливее стали. Они при нас и водителе много не говорили. А и мы не из любопытных. Мы — охрана! Другое не интересовало никого…

Почти ничего не добавила к услышанному Ирина Лапшина.

Да, она бывала у Барина и Конюха. Но в любимицах не числилась. Ее приглашали редко. С нею развлекались по очереди. Потом угощали, расплачивались и выставляли вон. Нет, не обижали. Но и гостеприимством не отличались. Принимали всегда в темной спальне, кормили на кухне бутербродами с вареной колбасой, поили пивом и водкой. Платили по таксе. Ни копейкой больше. Никогда не провожали. Никакого душевного общения между ними и ею не было. Все сводилось к одному грубому плотскому единению. Даже на кухне никто не садился с ней за один стол. Ни разу не предложили принять ванну и всегда торопили с уходом. Никогда не приглашали остаться на ночь.

— Хозяева чем-либо хвалились перед вами?

— Сосисками иль водкой? Так иные и лучше кормили.

— А как к Жене относились?

— Не знаю. Не хвалилась. Если б было чем — обязательно рассказала бы. Она не очень горела к ним идти. Зачастую, меня вместо себя впихивала.

— Когда вы были у них в последний раз?

— Давно! Еще зимой. Последней у них Мартышка отметилась. Всю ночь с Барином кувыркалась. Под утро старик раздухарился. Но быстро выдохся. А Женька смылась.

— Когда это было?

— Да где-то за неделю до деревни!

— Ирина, Евгения ничего не показывала вам? Ходят слухи о черном бриллианте, который она якобы украла у Барина…

— Брехня! Пусть нас обзывают, как хотят, сплетничают, но воровками мы никогда не были. А те, кто пускает эти слухи, пусть из гнилой задницы жрут! — заплакала девчонка и прогундосила:

— Зачем покойную ни за что обсирать? Нет на ней этой вины! Ведь, укради она, нас всех троих переловили б и размазали, а потом никого в дом не позвали б! Не только к Барину, ни к кому! Сволочь он последняя! Гондон штопаный! За что зря трепался? Чтоб он до ночи не дожил! Да и какого хрена у него украсть? В квартире, как в свинарнике! Гора бутылок и мусор до потолка. Туда, кроме нас, никто войти не осмелится. Разве это люди? Шаромыги!

— Успокойтесь! Это не Барин сказал, горожане тот слух пустили.

— Им-то что надо? Да мы чище их жен и дочек! Пусть за своими следят! Мы, хоть и клевые, но не воровки. Никого не убили и не ограбили. Живем, как можем!