Эльмира Нетесова - Стукачи

— Тогда весь мехпарк за яйцы взяли б. Начиная с Абая. Не ссы! Ты им без нужды!

— Дал бы Бог!

— Да ты хоть десять раз трактористом стань, из полудурков в жисть, как из говна, — не вылезешь. А им такие без нужды! Живи спокойно. Поспрошают и — под зад коленом. Это, как пить дать, — смеялся водитель.

Кешка глянул на него исподлобья, затаил зло. Но шофер не заметил и продолжал говорить:

— Тебе, идиоту, крупно подвезло на Витькиной беде. Иначе хрен бы перепал, а не морковка. Не видеть бы трактора как своих ушей! Но то-то и оно, что Ананьева какой-то стукач заложил. Знал бы я его, голову своими руками свернул бы падлюге! Такого мужика загребли! Ему цены нет! Вот ты, к примеру, кой с тя навар? Первый долбоеб! Твоей башкой лед в реке пробивать можно. И лодырь. В кого такой народился, вся деревня удивляется.

— А ты лучше? — осек Кешка.

— Я — многим лучше. Уже хотя бы тем, что сам себя кормлю, пою и одеваю. Ни на чьей шее не сижу с пятнадцати лет. Но не о нас с тобой речь, слышь, полудурок, ты хоть о Витьке узнай. Живой ли он и где нынче обретается? Может, сумеешь ему, как напарник, кусок хлеба передать. Да сказать, что дома у него все живы, здоровы и ждут его.

— Передам, — поспешил согласиться Кешка и, подумав, добавил: — Если увижу.

— Я к тебе вечером зайду. Узнаю. Может, разрешат передачку отвезти человеку. Попроси.

— Непременно.

Водитель, въехав в райцентр, свернул на боковую улицу, подъехал к мрачному зданию и сказал коротко:

— Тебе сюда. Отваливай. Да не забудь, о чем тебя просил.

Кешка подошел к двери. Толкнул. Она открылась.

— Вы к кому? — внезапно возник перед ним дежурный.

Кешка показал записку. Человек прочел. И, указав на дверь, сказал:

— Вас ждут. Входите.

У Кешки зубы забились в чечетке. Он нерешительно потоптался. Потом, зажмурившись, вошел. Была не была…

Маленький холеный человечек встал навстречу из-за непомерно громоздкого стола. В этом просторном кабинете он казался детской игрушкой, оброненной или забытой по рассеянности.

— Здравствуйте, Иннокентий, — протянул жидкую ладошку. Кешка бережно придержал ее двумя пальцами.

— Говорили мне, что вы обзавелись семьей недавно. Женились. Примите и мои поздравления. Очень рад за вас. И девушку выбрали под стать себе, строгую, работящую, скромную. Такие уже редкостью становятся. Счастья вам, семейного! — говорил человечек, а у Кешки свербило на душе.

«Чего тянет резину? Уж не мучил бы, сказал бы напрямки, чего звал? А то раскланивается, как гусак в луже. Хотя если поздравляет, грозы не будет», — решил для себя Кешка.

— Как отнеслись в селе к аресту Ананьева? — спросил человечек внезапно, и лицо его из улыбчивого стало напряженным, покрылось морщинами.

— По-разному. Но много тех, кому жалко его. Говорят, если б знали, кто на него донес, голову оторвали б враз. Потому что работягу сгребли.

— И кто ж так жалеет Ананьева?

— Механик, председатель колхоза, водитель нашей трехтонки. Да и трактористы. Почти все. Только о нем и разговоры по селу. Мол, лучшего человека взяли. Председатель наказал мне, не ляпнуть тут лишнего про напарника. А вечером доложиться велел, зачем вызывали меня сюда, — выпалил Кешка.

— Он что же, проверять нас решил? Не много ли на себя взял? Ишь чего захотел? Ананьева ему жаль? А страну, революцию, наши завоевания — не жалко? — бледнел человечек. И, усадив Кешку за стол, снова вручил бумагу и ручку.

Кешка нерешительно ерзнул на стуле. Хотел отказаться. Мол, хватило и Ананьева по самое горло. Но человек глянул на него сузившимися глазами и спросил ледяным тоном:

— И вы туда же? В сочувствующие?

Кешке стало холодно. Словно не глаза, а две пули в лицо глянули бельмами смерти. Полудурок придвинулся к столу, пыхтя начал писать.

Когда он закончил, человечек перечитал, что-то сверху написал на его бумаге. И сказал:

— Хорошо бы вам, Иннокентий, подучиться. Образование — дело великое. Вы еще молоды. Можете наверстать.

— Некогда мне. Работаю сутками, устаю. А теперь и баба завелась. До чего нынче? — удивившись, отмахнулся Кешка.

— Зимою у трактористов работы немного. Организуем у вас в селе курсы по повышению грамотности и полит-знаний. Походите на лекции. Мой вам совет. Пригодится в будущем, — настаивал человечек.

Кешка смотрел на него, как кролик на удава, и соглашался.

Только бы поскорее уйти отсюда, а там будет видно.

— Так вы обещаете, что занятия станете посещать?

— Постараюсь. Хотя зарок дать не могу. Семейный я нонче. Работать надо. Чтоб прокормиться. А с моим трактором — день повкалываешь, вечером еле домой доползешь. Не то что учиться, жрать неохота, — признался Кешка.