Эльмира Нетесова - Последняя охота

Катерина не любила жаловаться мужу на нехватки. Дамир даже не знал, что жена вздумала обзавестись хозяйством. И вскоре в сарае появились стельная телка, куры, завизжала пара поросят.

— Зачем тебе обуза? — спросил жену.

— Хозяйство лишним не бывает. Да и тебе какая морока? Сама справлюсь.

Мужик стал замечать, как приодела жена сына. Теперь он выглядел не хуже других. Потом Дамиру купила пальто и плащ, новые ботинки. Вот только до самой себя не добралась, так и ходила в старой, еще девичьей, кофте, мотавшейся на плечах как на вешалке. Только сын уговорил, заставил мать купить кое-что из одежды.

«Эх, Катька! Себя не видела, а и меня забыла. Сетовала, мол, добра от меня не видела, ласки не знала. А только я ли в том виноват? За вечными заботами о себе забыли. Какие там добрые слова, если жили, сцепив зубы, считая всякую копейку. Люди находили время в театры ходить, а мы про телевизор забывали, месяцами не включали его. На белый хлеб для себя жалели. Все собирали на что-то: то на телевизор, потом на холодильник, на стиралку и пылесос. Много ты ими попользовалась? С собой не забрала. Стоило ль нам вот так скаредничать? На жратве самих себя обжимали, а ведь здоровье одно. Будь оно, сыскались бы и ласковые слова. При черном хлебе не до светлых чувств. Зато считали, что живем правильно, мудро. А вот нарвалась на сытого, незаезженного, у него, кроме ласковых слов, ни единой заботы в голове. Вот и взял он тебя, как курицу на нашесте прихватил. Ты тех слов от меня не слышала, ему его треп повторила. Он душу тебе согрел брехней. Да разве словам стоит верить? Я молчал про любовь. Она во мне жила все годы, а их немало прошло. С тем козлом ты сколько зналась? Со мной сына вырастила. Не любя, столько не выдержишь. Я, конечно, не сахар, но и не хуже других. За мной менты по пяткам не бегали. Я ни от кого не прятался и всем смотрел в глаза без стыда. Не только любовницу не завел, а и заначек не имел. Никогда ни в чем не сбрехнул тебе. А ты ничего не оценила! — скульнул мужик, пожалев самого себя. — Ведь у меня даже друзей не имелось. Никого в дом не привел, не заставил, как другие, кормить и поить чужих. Потому что всегда помнил: самим в обрез».

Катерина… Она стоит перед глазами, мучая память, терзая душу.

«Ну не покупал я обнов и гостинцев. Так не я один, многие так жили. Зато из дома, от семьи, не тащил. наоборот, для всех старался как мог. Но тебе, едино, не угодил. А и хахаль твой не лучше. Вот заткнули его за решетку, думаешь, вспомнил? Да у козла таких Катек больше, чем прыщей на заднице. Разве он мужик? Не он тебя, ты его собой загородила от погибели. Эх, дуреха! Нашла, за кого в землю сойти! Да если б не та лихая минута, уложил бы его, а тебя и пальцем не тронул бы. Загнал бы в избу, ну, может, врезал бы по роже пару раз. И повелел бы забыть. За того гада не только судить, еще премию получили б. Срок мне дали за тебя! — таращится в светлеющий потолок. — Спать пора, хоть часок перехватить. Ведь ни на минуту не уснул. А все ж интересно, ждет меня Апешка домой или нет? Как бы он встретил меня? Верно, руку подал бы и сказал: «С приездом, отец! Проходи!» А может, оглянулся б на жену и сказал бы, морщась: «Знакомься, мой родитель»».

Дамир даже привстал, как скверно стало на душе от таких предположений. «Получит официальное сообщение, что я уже не зэк, а условник. Вряд ли разницу поймет. Только мне известна она…»

— Ты чего не спишь? — заглянул охранник в пристройку.

— Не получается. Не могу.

— Ну, ехать недалеко, сегодня определят, а уж завтра на работу пошлют. Силенки понадобятся.

— Скажи, милок, а что это за завод, куда меня посыла- ют? Чем там займусь?

— Я сам не в курсе, а вот пацаны наши говорят, будто тебе повезло. Место там красивое, и, главное, голодать не придется. Народ классный. Работы только в путину много. Остальное время так, по мелочи, гораздо легче, чем у нас в зоне. Рыбы там полно. Кругом тайга. Грибов и ягод полно, хоть задницей ешь. У нас из Ясноморска двое служат. Я от них знаю, сам там не был. Но тот завод где-то в сопках, в шести километрах от поселка. Кореша говорили, что людей не много, но все путевые. Они, когда в школе учились, летом помогали заводским. За это им платили, и неплохо. Но что делали, я так и не врубился. А ты не переживай, справишься, раз мальчишки и то сумели подзаработать.

Дамир решил больше не ложиться. Он встал. Пока поговорил с охранником, в пристройке все проснулись.

— Пошли на завтрак, а то неведомо, когда тебе сегодня обломится пожрать, — позвала обслуга.