Эльмира Нетесова - Последняя охота

Катерина возвращалась не спеша. По дороге встретила старика Дементия, поздоровалась. Тот спросил:

— Ну что, с города? Еще не слыхала, какое у нас приключение стряслось?

— Нет. — Екнуло сердце больно.

— Соседа вашего милиция накрыть порешила. Засели в евоном доме, ожидаючи хозяина. Тот нагрянул, но не к себе, а к вам. С твоим мужиком сустреться вздумал и шасть в избу. Дамир с перепугу в окно сиганул, весь порезался, в кровище. Менты наполохались и с того дому повыскакивали, а сосед увидел, поспел сбежать. А может, припрятался где-то? Как ни искали, не нашли. Дурак твой мужик! Нынче, если воры его отыщут, в куски пустят! То уж наверняка!

Женщина, увидев Дамира, невольно рассмеялась. Все лицо залеплено пластырем, на голове — детская шапка сына вязаная, с кисточкой. Рубашка и брюки порваны.

— Разучился убегать. Раньше у тебя лучше выходило. Морду за стукачество так не квасили. Нынче словили. Говорила тебе «закинь дерьмом заниматься». Не поверил? Вот и схлопотал! Хорошо хоть башку не скрутили, — не сдержалась баба.

— Замолкни, дрянь! Нет бы пожалела, помогла, а ты еще изголяешься? Женой зовешься, совестно признаться. Чужие люди, можно сказать, с земли выковырнули, с могилы подняли. Ты чему скалишься?

— На мужика ты не похож. Будто чучело из огорода сбежало, — не могла сдержать смех.

Дамир сорвал с себя пластырь и, повернувшись спиной к жене, смазывал порезы. Он рассказывал Катерине, как к ним в дом влетел Шкворень.

— Я его никак не ждал. Только успел молоко процедить, мою подойник, слышу, дверь отворилась. Не поверил, потому что шаги во дворе не почуял. Откуда свалился этот дьявол? Я глазам не поверил, думал, мерещиться он мне стал. И шасть в комнату! Заглянул туда, растопырил пальцы на руках и к моему горлу. А сам как рявкнет: «Где Катерина?» У меня портки от тяжести вниз мигом упали. Ну, я про них запамятовал на тот момент, как рванул в окно. Камнем вылетел! С голой задницей наружу и враз к ментам. Говорю им: «Чего тут присохли? Кого караулите в моей избе бандитствует! Последнее уволокет! Ну, те как сорвались! Мигом в нашу избуху, а тут пусто. Не стал он их ждать, смотался, видно, огородами и сразу в город. Видел, как я к его хате побежал. Допер, конечно. Уже не скоро объявится здесь, если вообще когда-нибудь решится. По мою душу заявился гад. И тебя угрохать хотел заодно со мной за того бандюгу, какому в яйцы кулаком сунула. Обоих порешил бы! Да не удалось. Теперь бы самое время в его дом перейти, но нельзя без ордера. Власти не велят. А жаль. Ведь сколько мы с тобой натерпелись от ворюг горя, — сетовал Дамир.

Заметив, как побледнела Катерина, вовсе растаял, начал успокаивать. Но жена, будто не слыша его, взялась за домашние дела.

Вечером, взяв подойник, вышла в сарай подоить корову. И вдруг услышала над головой:

— К тебе я пришел, солнышко мое! Не смог больше ждать, соскучился.

Мужик спрыгнул вниз и, едва дождавшись, когда Катерина подоит корову, схватил, понес к куче сена, припасенного корове на ночь.

Баба забыла обо всем на свете: он с ней. Больше ей ничего не надо. Они не услышали, как открылась дверь в сарай. Изумленный Дамир, онемев на пороге, не мог понять, почему Катерина называет родным и любимым того, кто хотел его убить?

Дошло не сразу, а когда понял, в глазах молнии засверкали. Он мигом схватился за топор. В эту секунду Катька увидела мужа.

— Не смей! Не трожь! Я люблю его! — заслонила собой вора.

— Шлюха! — взмахнул топором Дамир.

Маленький человек способен не только на большие подвиги, но и на огромное зло, если его раздирает ярость. Говорят, что в низкорослых злоба вспыхивает с удесятеренной скоростью и силой.

— Ну, падла! — рванулся Шкворень к Дамиру, но получил топором по плечу.

Упал, окровавленный, прямо на Катерину. Ей попало топором по горлу. Женщина захлебывалась кровью, дышать ей стало нечем.

— Урою падлу! — попытался Шкворень встать, но не смог. Дамир обухом топора оглушил его и, выйдя из сарая, позвал оперативников, все еще сидевших в засаде дома у Шкворня.

— Ну, этому нет оправданий! Что значит ревность? Вы не молодой человек, опытный в житейских ситуациях. Прекрасно ориентировались. Иначе не пошли б так сразу за сотрудниками. Вы не имели права убивать жену! — говорил Михаил Смирнов.

— Чью жену? Она его называла любимым и родным. Мне в глаза сказала, что любит его. А ведь я поначалу подумал, будто он Катьку силой взял.

— Один на один? В такое нынче даже дети не поверят. И наша практика доказала, что от одного мужчины женщина всегда сумеет защититься. Тем более такая, как Катерина! — усмехался Смирнов.