Эльмира Нетесова - Охота на русалку

— Выходит, ты всегда врал? И тогда перед армией — в последний день, и сегодня?

— Ты о чем?

— Но ведь сегодня снова говорил, что любишь меня! — ехидно рассмеялась Лелька.

— Ты так ничего и не поняла, — ответил тихо, опустив голову. Одевшись полностью, присел рядом, обнял дрожащие плечи: — Ты была первой. Ею останешься всегда. И, как бы ни старался, не смогу вытравить тебя из своего сердца и памяти. Ты до смерти со мной, даже во снах… Я рад бы избавиться. Но не дано. Все мое лучшее отдано тебе. Врут, когда говорят, что любовь повторяется. Она одна на всю жизнь. С той лишь разницей, что кому-то она в радость, другому — в наказание до конца дней…

Сергей вышел, тихо закрыл за собой дверь. Лельке хотелось окликнуть, остановить его, придержать возле себя хоть ненадолго, но обида на парня оказалась сильнее. Она осталась на койке. Девка долго смотрела в окно. Ничего не увидела в кромешной тьме. Глухая ночь, черная, как судьба, в такую пору спать бы, забыв все и всех. Но сон, словно посмеявшись, покинул девку, и в темной комнате долго не наступало утро.

Лелька гнала от себя воспоминания о Сережке, но никак не могла забыть упреки и слова, сказанные на прощание. Лишь через полгода, решившись навестить уже свой дом, увидела, проходя мимо, что дом Сергея заколочен. Забиты досками окна и дверь, калитка закрыта на громадный замок.

— Уехали насовсем вместе с мамкой, далеко, на самые Севера. Сказались, что насовсем, мол, больше не вернутся никогда, — ответила Лельке соседская бабка.

— А чего дом не продали?

— Никто его не купил. Объявление долго в газете давали, на доме висело, ан желающих не нашлось. А и кому сдалась ихняя развалюха? В ней удобствов нету. Люди нынешние иначе живут. Глянь, какие дома вкруг строят, как из кино взятые! Многоэтажки! В них и впрямь квартиры, не халупы! Там вода, ванная, срамная, кухня в кафеле, полы сверкают, стены в цветах. Тепло и сухо в том жилье. Пришел человек с работы, ложись и отдыхай. Ни единая забота вошью не грызет. Глянь, сколько вкруг настроили. Целый юрод тех многоэтажек. Еще недавно здесь пустырь был. Даже лисы зайцев гоняли вкруг дома. Нынче оглядись — в самом центре города оказались. Уже обещаются все наши избы снести, а самих в большие дома переселить, чтоб лицо городу не срамили своими хибарами, — шамкала бабка.

— Без согласия жильцов не имеют права сносить дом, — ответила Лелька.

— А кому нужно это согласие? Зацепят лачугу в бульдозер и спихнут в овраг. Засыплют землей, и все на том. Да и есть ли такой дурак, чтоб от новой квартиры отказался? Я таких не видывала.

— А как же ихнее жилье будет? — указала на дом Сергея.

— Кто ж знает? Может, ради квартиры приедет кто-нибудь.

Лелька наспех прибрала в своем доме. Обмела паутину, подмела пыль, протерла окна и столы, слегка протопила печь. А когда понесла выбросить мусор, приметила — что-то есть в почтовом ящике. Она достала письмо. Конверт заклеен. По ил нем ни слова.

Лелька вскрыла его, достала сложенный вчетверо лист, исписанный убористо: «Когда-нибудь ты достанешь это письмо и прочтешь все, что я не смог сказать тебе при встрече. Поверь, вовсе не из боязни пишу это письмо, встретиться с тобой не могу из-за срочности отъезда, он не просто неизбежен, а необходим. Я не хочу больше работать в частной охране Грязная и неблагодарная эта работа не приносила морального удовлетворения, не соответствовала моим взглядам. Считаю, что всяк должен получать сполна за ошибки и подвиги. Коль есть человеку чего опасаться, значит, он прохвост. И я не намерен подставлять свою голову за негодяев. А потому уезжаю на Север. Меня берут рыбаком на судно. Испытаю себя на первой путине. Если получится и все пройдет хорошо, останусь надолго. Коли не повезет — вернусь домой, найду другую работу. Но я буду очень стараться. Мать поедет со мной. Она сама так решила. Впрочем, мы с ней привыкли делить пополам наши беды и радости. Уж она всегда дождется меня на причале. Хотя ждать ей уже тяжело.

Скоро я буду далеко от тебя. Туда не доходят письма, не дозвонится сотовый телефон. Путина — это испытание для мужчин. Попробую его выдержать. А коли не сумею, сломаюсь и не вернусь, прости не проклиная, молча. И будь счастлива!

Если ты б могла любить, стала б моей Ассолью! И я обязательно вернулся бы к тебе — моей единственной, любимой. Ведь только тех, кого любят по-настоящему, обходит даже смерть. А я, вот дурак, так хочу увидеть тебя… Заглянуть в твои глаза. Они не умели врать. Я все понял бы! Но нет времени. До отлета совсем немного остается. Не знаю, что впереди. Об одном молю судьбу — уберечь, удержать в этой жизни тебя, мою радость и горе… Не ищи и не укоряй за то, что не сообщаю адрес. Я его пока и сам не знаю. Когда определюсь — напишу…»